– Чем ты меня напоила?
– Водой. Растворила в ней две таблетки снотворного.
Должно быть, она, как всегда, прочла мои мысли, потому что прикрыла мне глаза рукой. Я услышала, как она повторяет: «Ты сошла с ума, сошла с ума, сошла с ума», ее голос быстро отдалялся, я перестала чувствовать щекой прикосновение ее ладони, потом внезапно американский солдат в сдвинутой набок пилотке, улыбаясь, протянул мне плитку шоколада, а школьная учительница замахнулась линейкой, собираясь шлепнуть меня по пальцам, и тут я заснула.
Утром я осталась в постели. Жанна, уже одетая, прилегла рядом со мной поверх одеяла, и мы решили, что теперь будем жить на улице де Курсель. Она рассказала мне об убийстве, а я – о своих вчерашних открытиях. Теперь мне казалось абсолютно невероятным, что Франсуа не заметил подмены.
– Это не так просто, – возразила Жанна, – физически ты уже и не ты, и не Мики. Я говорю не только о лице, но об общем впечатлении. У тебя другая, чем у нее, походка, но и ты сама раньше двигалась по-другому. Кроме того, ты прожила рядом с ней несколько месяцев. В последние недели ты очень внимательно за ней наблюдала, чтобы потом подражать, и это чувствуется в каждом твоем жесте. Когда в первый вечер ты рассмеялась, я не могла понять, кто передо мной, ты или она. Самое ужасное, что я уже не помню, какой была она, а какой ты, я совершенно запуталась. Ты даже не представляешь себе, какие мысли приходили мне в голову! Когда я мыла тебя в ванной, мне казалось, что мы вернулись на четыре года назад, ведь ты стройнее Мики, а она тогда была почти такой же. Но одновременно я внушала себе, что это невозможно. Вы были одного роста, но совсем разные. Я не могла ошибаться до такой степени. Я боялась, что ты разыгрываешь комедию.
– Но ради чего?
– Откуда мне знать! Чтобы оттолкнуть меня и остаться одной. Я сходила с ума, потому что не могла говорить с тобой, пока ты обо всем не узнаешь. Комедию пришлось играть мне. Обращаясь к тебе так, словно ты действительно была ею, я совершенно терялась. За эти четыре дня я поняла одну ужасную вещь, хотя это упростило наши отношения: стоило мне услышать твой голос, как я уже не могла вспомнить голос Мики; стоило увидеть у тебя родинку, и я не знала, у кого из вас была такая – у тебя или у Мики. Воспоминания слились, понимаешь? Ты неожиданно сделала какой-то жест, и у меня перед глазами возникла Мики. Я столько думала про этот жест, что сумела убедить себя: я сама перепутала. Но правда в том, что ты действительно повторила типичный жест Мики наряду со своими, ведь ты неделями внушала себе: настанет день, когда мне придется вести себя точь-в-точь как она.