– Неплохо. Когда сидишь в такой юбке, старайся не оголять ноги. Держи их параллельно, прижатыми другу и при этом слегка под углом. Иногда я просто не могу вспомнить, как делала она.
– Знаю: лучше, чем я.
– Я так не сказала.
– Ты так подумала. Ты злишься. Знаешь, я ведь стараюсь. Совсем запуталась в этой фигне.
– А вот сейчас сказала – ну точь-в-точь она! Продолжай.
Мики словно мстила мне. Она присутствовала во мне ощутимее, чем та, прежняя Доменика, она управляла мной – моими непослушными ногами, моим изнуренным мозгом.
Однажды Жанна отвезла меня к друзьям покойной. Она не отходила от меня ни на шаг, рассказывала, какая я несчастная, короче, все прошло нормально.
На следующий день я получила разрешение подходить к телефону. Все меня жалели, с ума сходили от волнения, умоляли встретиться хотя бы на пять минут. Жанна снимала вторую трубку, слушала, потом объясняла, с кем я говорила.
Правда, Жанны не оказалось дома, когда однажды утром позвонил Габриель, любовник До. Он сказал, что знает о моей болезни, и сам объяснил мне, кто он такой.
– Я хочу вас увидеть, – добавил он.
Я не знала, как изменить голос. Я так боялась ляпнуть лишнее, что в конце концов просто замолчала.
– Вы меня слышите? – спросил он.
– Я пока еще не могу встретиться с вами. Мне надо подумать. Вам трудно понять, в каком я состоянии.
– Послушайте, я должен вас увидеть. Я не мог дозвониться до вас целых три месяца, но теперь просто так не отстану. Я должен кое-что узнать. Я приеду.
– Я не открою дверь.
– Тогда берегитесь, – предупредил он. – У меня есть одно неприятное качество: я очень упрям. На ваши проблемы мне глубоко наплевать. А вот у До проблемы посерьезнее – она умерла. Так мне приехать или нет?
– Прошу вас. Вы не понимаете. Я никого не хочу видеть. Дайте мне немного времени. Обещаю, что мы с вами увидимся позже.
– Я еду, – сказал он.
Жанна вернулась до его прихода и приняла его. Я слышала их голоса из холла на первом этаже. Я лежала на кровати, зажимая рот стиснутым кулаком в белой перчатке. Потом хлопнула входная дверь и Жанна пришла обнять меня.
– Он не опасен. Вероятно, ему казалось, что долг чести велит расспросить тебя о смерти его девушки, только и всего. Успокойся.
– Я не хочу его видеть.
– И не увидишь. Всё позади. Он ушел.
Меня приглашали в гости. Я общалась с людьми, которые не знали, о чем со мной говорить, и довольствовались рассказами Жанны, а мне желали держаться.
В один дождливый вечер Жанна даже устроила небольшой прием в особняке на улице де Курсель.
За два или три дня до нашего отъезда в Ниццу. Что-то вроде пробного экзамена или генеральной репетиции, прежде чем запустить меня в новую реальность.