— Джеймс, прошу тебя! — прошептала Скади.
— Самое время наконец определиться, кто тебе важнее: он или император!
— Его побег никак не повлияет на благополучие императора! Распад пал, Джеймс.
— Вот как? А вдруг повлияет на моё благополучие? Я не пойду на это, Грин. Даже ради тебя. Тем более — для него. Ты разочаровала меня, Скади. Столько лет я восхищался тобой, любил тебя, — в его голосе отчётливо сквозила злая горечь, — а ты лгала мне. Более того, ты нарушила присягу императору ради какого-то оборванца, Скади! Это низко. И недостойно звания офицера. Я передам его императору, исполню свой долг. Сделаю то, что не смогла сделать ты. И пусть император решает, что с ним делать, — Аддерли отвернулся от Скади, злорадно усмехнулся себе под нос. — Хотя что-то мне подсказывает, что он давно уже всё решил.
Скади с минуту стояла, сверля взглядом точёный профиль Аддерли. Её лицо застыло, словно маска, и лишь в аквамариновых глазах вспыхнула безысходная ярость. Связист передал, что на «Гнезде» приняли управление.
— Рубите абордажные тросы! — скомандовал Аддерли по внутренней связи и краем глаза увидел, как Скади потянулась к револьверу на поясе.
Среагировал он быстро: наотмашь, с разворота, ударил женщину по лицу тыльной стороной ладони так сильно, что она не удержалась на ногах.
— Отставить! — гаркнул на штурмана Аттвуда, ринувшегося было к Грин. — Без вас разберёмся! — он присел над Скади, схватил её за воротник и рывком приподнял к своему лицу, — только попробуй, тварь, угрожать мне, — прошептал он ей на ухо, — и я сдам тебя вместе с ним! Как предателя, — Аддерли вытащил из кобуры револьвер Грин и раздражённо оттолкнул женщину от себя.
***
Утром следующего дня Эдвин Шерман, по своему обыкновению, вошёл в кабинет, чтобы в тишине насладиться утренним кофе. Он уже знал о вчерашнем разгроме Распада; и то, что всё вдруг пошло не по его плану, огорчило президента, но из колеи не выбило: его гибкий ум тут же начал разрабатывать новый план. Он знал, что оккупационные войска Бресии вошли в Распад, но известия о том, что на рассвете они подошли к границе Траолии, до него ещё не долетели.
За креслом президента, как обычно, стоял высокий седовласый псарь с кожаной повязкой, скрывавшей отсутствие левого глаза. На сворке — четыре добермана, и тут Шерман удивился: это были совсем молодые псы, не те старички, его любимчики, которые обычно всюду сопровождали президента.
— Почему другие собаки? — резко спросил он псаря. — Те здоровы?
— Здоровы, господин президент, — невозмутимо ответил псарь.
— Тогда почему без моего распоряжения вы притащили других собак?