Где-то на улице взрывается очередной фейерверк. Аддерли слегка отстраняется, но не уходит. И я только сейчас замечаю, что мои пальцы вцепились в лацканы его шинели, не отпуская его. Ох, как неловко! Я разжимаю пальцы, но ладонь Джеймса накрывает их раньше, чем я успеваю опустить руки. Он смотрит мне в глаза непривычно серьёзно, медленно целует моё запястье. С грохотом падает костыль, следом за ним на полу оказываются перчатки и фуражка Аддерли. Он делает шаг ко мне, обхватывая мою талию. В его поцелуе вся страсть, настойчивость и нежность нескольких лет ожидания, и в тот момент мне кажется, я сама все эти годы нуждалась в Джеймсе не только как в друге.
В эту ночь я засыпаю не в своей постели, а на пушистом ковре перед камином, в объятиях Джеймса, согретая его дыханием, и мой сон впервые за много недель глубок и спокоен.
***
Какой-то шум вернул Винтерсблада из задумчивости, в которую он погрузился над картами, в комнату офицерского общежития. В коридоре громко спорили, но, кажется, ничего из ряда вон выходящего не происходило, и Винтерсблад не стал обращать внимания на крики, пока не сообразил, что крайне возмущённый голос принадлежал женщине. Дама что-то настойчиво требовала, а солдатик, стоявший на входе, пытался вежливо возражать. «Забавно», — мысленно усмехнулся Винтерсблад. А когда до него донеслись звуки если не драки, то явной потасовки, не выдержал и вышел посмотреть, что же там происходит.
Солдат выскочил из своей будочки и грудью загораживал проход к офицерским квартирам. На нём, вцепившись мёртвой хваткой сухоньких пальчиков в воротник его кителя, висела маленькая старушка. Видимо, не сумев договориться, женщина решила прорваться к своей цели силой. Солдат явно не ожидал такого поворота и вконец растерялся. Не переставая что-то ей объяснять, он аккуратно, чтобы ненароком не сломать хрупкие косточки, пытался отцепить настырную бабку от своей формы, но цепкие ручки старушки успевали ловко перехватиться. Во всей этой возне она ещё умудрялась улучить момент, чтобы от души огреть солдата объёмным ридикюлем, висевшим на её остром локотке.
— Это что за танцы с фланцами? — повысил голос Винтерсблад, стараясь сохранить серьёзность.
Старушка мигом отцепилась от несчастного караульного, выглянула из-за его широкой спины.
— Ты, что ль, Винтерсблад? — деловито спросила она.
— Ну допустим.
— А в газетах краше! Скажи своему этому, — она ткнула в рёбра караульного тощим пальцем, — чтобы пропустил! Меня зовут Роза Дельгадо.
— А, бабуля Медины? Наслышан, наслышан. Капрал, пропусти.