Приморская полоса в этом месте раздалась на пол-лиги в ширину, открывая ровную, лишенную обычных для этих мест скал, песчаную косу, позволяющую в полную силу использовать ударную силу фаланги. Чем и не замедлили воспользоваться полководцы. Фанданские силы, разделенные на четыре отряда, стояли перегораживая всю полосу от моря до первой террасы. Рота наемников и королевская гвардия в центре, на острие удара. Правый и левый фланги заняли пестрые отряды составленные из ополченцев и баронских дружин. Сзади, там где обычно располагается резерв, топтались сотни полторы спешенных всадников. Похоже фанданский полководец сознательно предпочел остаться без значимого резерва, кидая в бой практически все силы сразу, но перегородить все поле, исключая возможность охвата. Строй яфетцев зеркально повторял фанданский. Оба полководца располагали примерно равными силами и, на первый взгляд, предстояла очередная, кровопролитная, но ничего не решающая битва, когда в конце дня у победителя не остается сил на то, что бы преследовать и добить проигравшего.
В чистом поле между двумя армиями уже кипели традиционные, одиночные схватки. Бойцы похвалялись своей удалью. Перед фалангами выстроились шеренги лучников, готовых дать первые залпы. Наши сержанты перешли на бег, спеша занять предназначенное нам в бою место. В подобной схватке, где сойдутся многотысячные армии, лишняя сотня бойцов всего лишь капля, но иногда и капля камень точит.
Дориан пустила коня вскачь, направляясь к, окруженной телохранителями и курьерами, группе командиров, стоящей на возвышении под фанданским знаменем. В группе резко выделялся своим телосложением, издалека заметный Таурон. Наскоро переговорив с ним, Дориан поскакала обратно, на ходу показывая сержантам присоединиться к резерву. Подбегая к указанному месту я ощутил легкую тревогу. Мы остановились ровняя ряды и переводя дыхание. Прозвучал горн отзывая одиночных бойцов. Тут же забили барабаны противника, их легкие отряды кинулись в атаку. С обеих сторон полетели стрелы и дротики. Раздались крики первых раненных и умирающих.
Мое беспокойство все возрастало, раскрашивая окружающее в фиолетовые тона. Нет, непосредственно мне ничего пока не угрожало, просто шла битва и все поле стало источником потенциальной опасности. И все же я чувствовал, что что-то упустил. Я привел дыхание в норму и попытался снова разглядеть ряды противника, сквозь пыль поднятую легковооруженными отрядами, уже успевшими перейти к рукопашной.
Я обежал взглядом фалангу яфетцев, в которой выделялись своей стройностью ряды наемной роты. Ничего необычного. Мельком мой взгляд коснулся лестницы ведущей на соседнюю террасу, берущую свое начало прямо напротив правого фланга яфетцев, снова вернулся к рядам слирской роты. И наконец я смог ухватить ускользающую мысль. Теперь я сосредоточился только на лестнице. Выдолбленная в отвесной скале, высотой около двадцати саженей, она полого поднималась примерно до середины, где ныряла в естественную расщелину, направленную вглубь террасы и, очевидно, выводящую наверх. Очень удобно расположенная лестница. Если сейчас, завязав бой, яфетцы слегка попятятся, то она окажется, как раз, в тылу нашей фаланги, а в такой расщелине много чего можно спрятать. И не думаю, что ополченцы выдержат удар с тылу.