— Обстрел 25 декабря 1987 года, на католическое Рождество, пробита вся посуда, бачки для еды, бачки для спиртного?
— 25 декабря у ангольцев считалось праздником (не только Рождество) — День Семьи. Естественно, мы надеялись на благоразумие юаровцев, все ж таки праздник. Но, уже в 8 часов утра они долбанули по КП восемью снарядами, так сказать, на затравку. Всего за день они выпустили по нам более 120 снарядов из 155-мм орудий. Только с 17.10 по 18.00 было выпущено 85 снарядов. В общем, весь день был «огонь на изнурение». Когда, наконец, они закончили, мы, придя на нашу импровизированную кухню, обнаружили, что все бачки для еды, посуда, стол, брезент, бочка для воды были пробиты осколками (об этом, кстати, указал Михалыч в своей телеграмме от 26 декабря). Когда же мы решили хоть как-то «забыться», так сказать, залить своё горе, то техник Саша Фатьянов вдруг обнаружил, что бачок с брагой пробит у самого основания и вся брага вытекла. Это было уже слишком!!!
Тут к нам пришел комбриг Н'Гелека, узнал о нашем «горе» и предложил свою помощь. Солдат принёс из запасов комбрига, и тут уж мы оттянулись.
— Как развлекались — карты, шашки, нарды?
— Карты, шашки, нарды — всё это было. Естественно, развлечений было мало, да и не до них было. Самое интересное, что в нарды я так и не научился играть нормально (а, может, просто и не хотел), но наш артиллерист (Сущенко) и техник (Саша Фатьянов) — были просто мастера и «резались» постоянно. Что касается карт, то народ постоянно расписывал «Кинга», это так называемый «офицерский преферанс». У нас в Куито были супермастера по преферансу, например, наш старший «Печоры», Зиновьев Владимир Николаевич. Он сначала обыгрывал всех, кого мог (а играли на сигареты, в основном). Затем, по доброте душевной, он начинал эти сигареты раздавать — не мог видеть, как народ мучается без курева. Я тоже пытался играть в «Кинга», но меня это почему-то не увлекло, хотя я даже пару раз выигрывал, и народ говорил, что у меня есть к тому способности, их, дескать, надо развивать и так далее.
— Как дневник чудом выжил — расскажи поподробнее, как жгли документы, как готов был дневник уничтожить.
— Когда мы на Убе влипли в этот «мешок»[53], мы стали жечь все документы, которые могли представлять хоть какой-либо интерес для юаровцев и УНИТА. Но, честно говоря, у меня всё-таки, теплилась надежда, что мы выберемся. Я сжёг секретную кодовую таблицу, какие-то там циркулярные распоряжения по организации и ведению сеансов связи, а также ещё несколько бумаг, которые Михалыч определил к немедленному уничтожению. По поводу дневника Михалыч сказал: «Смотри сам, но если что, мой приказ был — уничтожить!» Честно говоря, видимо, он и сам надеялся на лучшее, и ему не хотелось, чтобы я уничтожал дневник, тем более что он часто помогал мне в написании (давал необходимые данные, разъяснял подробности по технике и вооружению, советовал, как лучше отобразить то или иное событие и т. д.)