Я тогда был всего лишь младший лейтенант, и слова мне пока не давали, но, услышав такое «мудрое предложение», я не утерпел и ляпнул: «Ну конечно, а потом коровы будут ходить, и читать таблички на португальском языке?!» Если бы взглядом можно было испепелить, то от взгляда Мищенко я, наверное, превратился бы просто в кучку пепла.
— Как хранились мины?
— В общем и целом мины хранились достаточно толково, с соблюдением мер предосторожности, другое дело как они обслуживались.
Я уже говорил, что во время проведения этой комиссии мы ко всему прочему ещё совершили «путешествие» на минное поле, установленное перед одним из батальонов нашей бригады. Приехавший из Луанды проверяющий, полковник (специалист по инженерно-саперному делу), решил узнать, в каком состоянии находятся мины на минном поле, и предложил пройти туда и проверить. От такого предложения у советника командира этого батальона, майора Дурденко, просто глаза на лоб полезли (да и, честно говоря, у остальных тоже — и у советских, и у ангольцев). Но, как говорится, делать нечего, начальник хочет этого — значит, хотят и все остальные. Все пошли гуськом, я пристроился в самом конце. Шли мы, шли, а приезжий инженер всё восклицал: «Ну и где же мины, что-то не вижу!» Наконец, чуть-чуть сам не наступил на одну из них, его едва удержал инженер из округа, фамилия его была Игнатьев. Проверяющий очень обрадовался и предложил Дурденко посмотреть, каково состояние этой мины. Дурденко, естественно, отказался. Приезжий инженер начал уверять его, что это не страшно, главное, как он говорил, «не нажать на рычажок». Дурденко объяснил весьма популярно, с применением специфических русских слов, что он слабо представляет себе, что это за рычажок такой. Наконец, Игнатьев отвинтил взрыватель, и все увидели, что внутри мины немножко воды, кроме того, немного ржавчины. «Вот видите», — восклицал проверяющий, — «а всё потому, что мины не обслуживаются должным образом!»
По его словам получалось, что ангольцы, вместе с нашим советником, должны регулярно совершать подобные «прогулки» на минное поле, отвинчивать взрыватели, и обслуживать мины. Каким образом можно загнать ангольцев на минное поле, он не стал объяснять.
По его приказу, после отъезда комиссии, Игнатьев, инженер из округа, остался у нас, дабы произвести смотр всему инженерно-саперному имуществу (прежде всего минам), а также провести несколько занятий с ангольцами. Игнатьев (к сожалению, не помню его имени-отчества) оказался весьма спокойным, уравновешенным человеком, без каких-либо претензий. Мы с ним быстро подружились, особенно, когда он узнал, что я служил в инженерно-сапёрных войсках. Так что, в течение двух с лишним недель я работал с ним.