15:14-33; 16:1-24
Ст. 14. И я совершенно уверен, братья мои, что вы сами полны благого образа мыслей, исполнены всякого познания и можете правильно наставлять друг друга.
Послание к Римлянам предлагает читателю не новую, а древнюю, не чуждую, а известную, не личную, а универсальную истину. Оно не претендует на оригинальность, глубину или остроумие, однако из-за этого нельзя отклонить его истинное притязание. Оно не есть догматика, поэтому на него нельзя ответить и его нельзя опровергнуть с помощью антидогматических тирад. Оно не провозглашает авторитета Павла, но послание нельзя упразднить, показав, что все оно в лучшем случае - лишь Павел. Павел - не Христос, это абсолютно банальная и не впечатляющая истина; Христа нет ни в одной книге, и речь никогда не может идти о том, чтобы «верить» в того, кто написал Послание к Римлянам, или в то, что он написал; можно верить только в Бога! Именно это - тезис Послания к Римлянам, тезис «пау-линизма», которым он прекращает сам себя задолго до того, как его противники успели набрать в грудь воздуха для своих устрашающих предупреждений. Тот, кто еще может ополчиться против паулиниз-ма как «системы», воюет с ветряными мельницами и лишь доказывает, что он ничему не научился и ничего не забыл. Послание к Римлянам взывает не к вере в авторитет, не к способности конструктивного мышления, не к чувствованию высших миров, не к особенной способности переживания, не к культивированной совести, не к религиозному чувству, но к sensus communis (лат. здравый смысл. -Прим. пер.), ко «всеобщему чувству истины» (Отингер), к детскому простодушию (именно так!) тех, кто увидел запутанность кажущейся «простоты», которой хвалится род сей, и пресытился ею. Послание взывает к честности язычников, к их готовности не уклоняться безоговорочно и бесповоротно от объективного рассмотрения человеческого положения. Оно обращается к «братьям» как к адресатам, к экзистенциально Единому во всех. Оно рассчитывает на участие, на понимание, на сотрудничество, от которых не может отказаться ни один человек из тех, кто, испытывая антипатию к любой идеологии, желает «просто» принять вещи таковыми, каковы они есть. Послание говорит то, что каждый уже слышал. Оно говорит то, что каждый может сказать самому себе. Оно открывает то, что всегда и везде истинно. Оно учит наученных. Оно - обращение к знающим. Оно увещает людей доброй воли. Оно выходит на сцену, развертывает свое знамя, строит войска, уничтожает своих противников, одерживает верх - но лишь иносказательно. По совершении всего этого оно покидает сцену, как если бы ничего не совершилось. Перед лицом того, кто хочет считать себя правым, а послание - нет (принимая при этом на себя полноту ответственности), оно абсолютно беззащитно. «Я совершенно уверен, что вы сами полны благого образа мыслей, исполнены всякого познания». Итак, благочестивый человек, не беспокойся! Радуйся своему положению, если можешь! Заткни уши, чтобы не слышать поставленных вопросов, пока ты на это способен! Мы действительно намного более согласны с тобой (и мы говорим серьезно), чем ты мог бы поверить. Вспышки антиортодоксального негодования можно рассматривать только как имеющие курьезное значение.