– Вовсе нет, – покачал головой Кольбер, напоив свой голос вдвое большим презрением, – я никогда не посмел бы вступить в переговоры с недостойным, ибо говорить я могу лишь от имени вашего величества. Мне дорога честь моего короля!
Людовик, не выдержав твёрдого взгляда суперинтенданта, отвёл глаза.
– Человек, интересующий ваше величество, не временщик, что, впрочем, вытекает из его девиза: «Patiens quia aeternus».
– «Терпелив, ибо вечен», – задумчиво перевёл Людовик, – решительно, мне необходимо знать его.
– Вы его знаете, государь, – спокойно заявил Кольбер.
– Знаю, вот как?
– Прекрасно знаете.
– Любопытно.
– Это именитый испанский гранд.
– Я думаю, чёрт возьми!
– Его зовут герцог д’Аламеда.
– Герцог д’Аламеда! Ваннский епископ!
– Да, бывший ваннский епископ. Вы могли бы ещё добавить: Арамис. Так, кажется, звался герцог в бытность свою мушкетёром на службе отца вашего величества.
– Да, Арамис – один из четырёх знаменитых.
– До чего же печально это звучит, государь: ведь трёх из них уж нет в живых.
– И вы утверждаете, сударь, что господин д’Эрбле – фактический правитель Испании? Простите, но не бредите ли вы?
– Государь, я в здравом уме.
– Член Королевского совета – ещё куда ни шло, советник её величества – допускаю… Но едва ли от него зависит слишком многое.
– Однако полтора года назад ваше величество общались с ним так, будто он располагает немалым влиянием в Мадриде.
– Повторяю вам, сударь, что он представлялся мне одним из временщиков, которых было чересчур много после господина Оливареса. И я, при всём своём отвращении к людям подобного сорта, не склонен был пренебрегать их могуществом либо умалять его. Но теперь, после смерти моего тестя… О нет, не думаю, что герцог имеет реальное влияние.
– Уверяю ваше величество, что именно теперь, в период междуцарствия…
– Господин Кольбер!
– Государь, так я определяю время до совершеннолетия Карла Испанского. Итак, повторяю, с установлением регентства герцог д’Аламеда, напротив, обрёл куда большую власть, нежели когда-либо, ибо ныне он – единственный дееспособный источник власти, берущей начало от божественного права.
– Что вы говорите, сударь! Единственным источником божественной власти в Испанском королевстве остаются наследник престола и королева-мать, а в случае их скоропостижной кончины, что не редкость в этом роду…
– В этом случае, государь?..
Король понял, что увлёкся, и поспешил исправить положение:
– Впрочем, мы ушли в сторону. Потрудитесь объясниться, господин Кольбер.
– Охотно, государь, но для этого мне придётся вернуться в прошлое.