— Напросишься! — приказал Дима. — Позвонишь, расскажешь, какой у него охренительный дом, гости, он сам… весь из себя! Распустишь розовые сопли, он это любит.
— И что дальше?
— Откроешь окно в кабинете. «Природа» или там или в спальне. Я знаю, где искать.
— А если застукают?
— Значит, сделаешь так, чтобы не застукали. Откроешь и наберешь меня. Дальше я сам. Да ты не бойся, там все будут упитые в хлам, танцы-шманцы и треп до утра.
— А ты не можешь просто прийти на день рождения к другу? Как нормальные люди, через… дверь? — В последнее слово она вложила изрядную порцию яда.
— Ты чего? Я ж под прикрытием, меня там и близко не будет!
— Он подумает, что это я!
Эля чувствовала краем сознания, что разговор принимает какой-то сюрреалистичный характер. У нее даже скулы загорелись от волнения.
— Ну ты даешь! Это же твоя «Природа»! Имеешь право. И потом, ты что, туда с мешком потащишься? У тебя сумочка и платье без карманов, куда ты ее засунешь? Он на тебя не подумает. Арик же всех за дураков держит. Там полно всяких рыл будет, он забодается пальцы загибать, кто спер! Он уже знает, что тебя грабанули?
— Нет еще.
— Вот увидишь, будет на меня волну гнать! — ухмыльнулся Дима. — Кидать намеки, сочувствовать, держать за ручку… Тот еще бабник. Ну ничего, мы ему вставим! — Он снова радостно захохотал и потер руки. — Между прочим, красивая прическа!
— Спасибо… — пробормотала Эля.
Она смотрела на Диму испытующе и не знала, верить ли ему. Способный на все крикливый грубиян без тормозов в несвежей майке против лощеного и воспитанного Артура! Черт их обоих знает… Еще влетишь в историю… с этим. Откуда ей знать, что он еще прихватит из кабинета? Деньги, антиквариат, коллекцию монет… а что? Вполне может. Она поежилась.
— Ну? — прервал молчание Дима.
Эля молчала.
— А твоя прабабка запросто бы! — фыркнул он. — Личность была, царствие ей небесное. Она бы с него не слезла и глаза выцарапала! Любила «Природу», рассказывала, как купила, молодая еще была, а супруг против… Эх! — Дима махнул рукой.
— Покажи картины, — вдруг сказала Эля. — Ты же художник или как?
Дима не удивился:
— Пошли!
Дверь вела не в другую комнату или в кладовку, как подумала Эля, а в упомянутую студию. К ее удивлению, это было большое помещение, полное яркого солнечного света, лившегося через стеклянный потолок; десятки холстов на подрамниках были прислонены к стенам; на консолях стояли гипсовые головы, руки и ноги, вазы, горшки, шкатулки, коряги и даже пни. Эля как зачарованная стала на пороге, осматриваясь — она не ожидала ничего подобного… Получается, не врет, и правда художник!