И как прикажете это понимать? Художник сказал: Артур переведет стрелки на него… Похоже, перевел… судя по ухмылке. И это друзья? Кто кого сильнее пнет?
Эля выпила один за другим три бокала шампанского и почувствовала, что все стало трын-трава. Она собирается ограбить Артура! Эля расхохоталась. Давешний журналист Леша Добродеев травил какие-то байки, упоминая известные имена, и страшно хвастался при этом. Все его истории назывались: «Я и мэр», «Я и Лама», «Я и наша Дива», «Я и знаменитый индийский йог…» и так далее. Эля слушала вполуха и поминутно взглядывала на большие старинные часы в углу комнаты. Равномерное движение маятника завораживало ее. Часы мелодично пробили девять, потом половину десятого, потом десять! Эля поднялась с дивана и покачнулась, с трудом удержавшись на ногах. Добродеев, сидевший рядом, тоже вскочил.
— Что-то мне… — пробормотала она, хватаясь за горло для достоверности. — Извините… — Неловко обходя гостей, она вышла из гостиной.
Коридор был пуст. Эля на негнущихся ногах, касаясь рукой стены, двинулась направо, бормоча:
— Вторая дверь… сюда, кабинет, окно… направо, дверь, тихонечко, осторожненько…
Нажав на ручку, она проскользнула в кабинет; там было темно. Дверь мягко чмокнула, закрывшись, и отрезала ее от освещенного коридора. Она постояла, привыкая к темноте, полумертвая от ужаса. Протянув вперед руки, сделала шаг, другой и с облегчением увидела впереди неясный прямоугольник окна, закрытого шторой. Вдруг в коридоре раздались громкие голоса, резко щелкнул замок — дверь приоткрылась и на пол упала полоса света. Эля окаменела и перестала дышать, чувствуя: еще миг, и она упадет в обморок. Сразу же кто-то громко позвал Артура — похоже, Добродеев, и сообщил, что гости хотят выпить за именинника, а горючее на пределе и надо бы добавить. Дверь захлопнулась, и голоса стали удаляться. Эля, мигом протрезвевшая, чувствуя холодную испарину на спине, перевела дух и прислушалась. В коридоре было тихо.
«Может, хватит? — спросила она себя. — Ну не дано тебе, и не лезь! Выбирайся отсюда, пока он не вернулся!»
Она представила себе, как художник сидит в кустах и ждет сигнала, вспомнила «Испанца» в белом воротнике и пробормотала:
— Идиотка… Мата Хари!
Она отдернула портьеру и открыла окно. Глубоко вдохнула холодный воздух, пахнущий травой и цветущей сиренью; на миг у нее мелькнула мысль выбраться через окно и сбежать… и гори оно все! Она снова прислушалась и на цыпочках пошла к двери…
— Все нормально? — озабоченно спросил Добродеев, когда она вернулась. — Может, таблеточку?