. В результате выстроенная Гердером «естественная история человеческих сил, деяний и влечений» принципиально отличалась от других современных ему «естественных историй».
Общество не является сущностью, отличной от остального мира, и подчиняется тем же законам. Так же как мир, оно не было сконструировано подобно машине, оно – организм в состоянии постоянного роста. Оно – целостность, состоящая из разнородных частей, наделенных неповторимой индивидуальностью, но взаимно необходимых друг другу и взаимозависимых. Общество состоит из индивидов, но к ним не сводится; индивида нельзя рассматривать только как часть общества, поскольку он имеет автономную ценность и как таковой не может быть заменен любым другим. Органицизм Гердера, таким образом, отличался от традиционного, а также от органицизма многих позднейших мыслителей, которые выступали обычно против самого принципа индивидуальности. По мнению Гердера, общество является для человека «естественным состоянием»; с момента рождения он неизбежно включен в сообщество – семью, племя, народ и т. д. Его индивидуализм не имел ничего общего с «атомистическим» индивидуализмом многих его современников.
Важнейшим человеческим сообществом в глазах Гердера был народ (Volk). Поэтому его часто считали первым националистическим мыслителем[341] (см. раздел 4). Действительно, в этом смысле он был несомненным новатором, ибо слово «народ» означало у него (в отличие от большинства мыслителей XVIII века, которые, впрочем, довольно редко вообще использовали это слово) не столько сообщество людей, живущих на определенной территории и подчиняющихся одним и тем же законам, сколько уходящее корнями в историю, дополитическое объединение единой в своем роде культуры, выражающееся, прежде всего, в языке.
Проблема языка имеет в социальной философии Гердера особое значение. Он неоднократно повторял, что язык не является и не может являться исключительным достоянием грамматистов, потому что «каждый народ говорит так, как мыслит, и мыслит так, как говорит»[342]. Язык – это основной фактор идентичности народа, который сохраняется настолько долго, насколько долго народ в состоянии сохранять традиции, кристаллизующиеся именно в языке. Барнард справедливо замечает, что в понимании Гердера «народ является отдельным естественным бытием, претензии которого на политическое признание опираются на владение общим языком»[343]. Несложно объяснить такую точку зрения, если вспомнить о политической раздробленности Германии того времени, которую только язык и культура делали единым целым. Не стоит и говорить о том, какое значение приобрела концепция Гердера в период «пробуждения» в XIX веке все большего числа европейских народов.