Стоит, однако, помнить, что даже у тех людей XIX века, которые наверняка не были романтиками, было сильно развито сознание принадлежности к иной эпохе, чем их предшественники – просветители. Несмотря на то что они были многим обязаны последним, они отдавали себе отчет в огромных переменах общественного мира и в том, как мало он имеет общего с предсказанным Просвещением царством разума. Они также знали, что тот кризис, с которым они пытаются справиться, не является продолжением дореволюционного кризиса, а есть в определенной степени последствие изменений, начатых или резко ускоренных именно революцией. Поэтому они вели диалог с мыслителями Просвещения, обращались к некоторым их идеям, но не могли считать себя просто их учениками.
Более, чем поиск идеала, увлекала их проблема исторической изменчивости людей и обществ, а также принципиальной разницы между обществом старым и новым – «индустриальным», «капиталистическим» или «демократическим» обществом, в соответствии с теми определениями, которыми тогда чаще всего пользовались. Принципиальное значение имел также перенос интереса с проблем политического устройства на проблемы «общественного состояния», которое – как указывали Монтескьё, Фергюсон, Смит или Гердер – есть руководствующаяся собственными законами дополитическая реальность, только в ограниченной мере позволяющая себя контролировать политическими средствами. Открытию этого «общественного состояния» способствовало, конечно же, наблюдение как за событиями революции, так и за развивающимся рынком, ибо и там и там действовали безличные силы, перед лицом которых становился очевидным разрыв между намерениями и планами людей и фактическими результатами их действий.
Это открытие, кстати, сделало возможным рождение социологии как науки, по определению изучающей общество, являющееся такой же «объективной» реальностью, как природа. Понятие «природа» – вездесущее в мысли Просвещения – изменило свой смысл, окончательно теряя свою нормативную окраску: оно перестало относиться к сфере человеческих обязанностей, относясь теперь исключительно к сфере необходимости.
В нескольких следующих разделах мы постараемся подтвердить эти общие формулировки путем анализа избранных концепций первой половины XIX века, исходя из той предпосылки, что возникновение так понимаемой «социальной науки» было общественным процессом, а не результатом чисто теоретической фантазии какого-то отдельного мыслителя.