— Мистер Гамильтон, у меня есть вопросы, — сказал Мудров.
— Да, профессор?
— Сколько будет длиться карантин?
— Двадцать восемь дней, как для беженцев без симптомов, так и для выздоравливающих.
— Что мы будем делать с умершими?
— Полковник Фоцис организует похоронную команду. Я понимаю, как это звучит, но тела нужно будет сжигать.
— А как быть, если лекарства будет не хватать? Кому его давать?
— Вы умеете задавать тяжелые вопросы, господин профессор. Нам важен каждый больной, но если встанет вопрос выбора, кому жить, а кому умирать, каждый из нас должен ответить на него самостоятельно. Это такая же часть нашей работы как и всё остальное.
Господа на этом всё пока, я перечитаю записи профессора Мудрова, и если будет еще что-нибудь, все руководители доведут это до своих подчиненных.
И последнее, я понимаю что следующий месяц будет очень тяжёлым, пожалуй самым тяжёлым для всех нас. Поэтому, каждому я обещаю награду золотом. Двести долларов всем, от солдата до врача и всем присутствующим еще по одному доллару за каждого спасенного нами больного. Еще раз повторяю, я лично выплачу эти деньги каждому.
Так что, господа, постарайтесь не умереть.
* * *
Первое ноября тысяча восемьсот девятого года. Сан-Франциско. Калифорния.
Эпидемию тифа мы победили, это было тяжело, но мы справились. Меры которые мы приняли сработали. Всего заболело две тысячи сто тридцать один человек. Из них умерло двести десять, то есть десять процентов. По нынешним временам это очень хорошая статистика.
Правда, мы остались без антибиотиков, совсем. Нам их даже не хватило и возможно, что из-за этого умерло больше больных, чем должно было.
Теперь лабораторию по изготовлению пенициллина ждёт большое расширение, антибиотики нужны как нам, так и русским. Поэтому все наши гости связанные с медициной и химией будут работать над его производством.
Кроме самого Мудрова. По возвращению в Сан-Франциско профессор всё время проводит за изучением историй болезней наших пациентов и записями об их лечении. То как эффективно пенициллин сработал против тифа, наша статистика по послеоперационным осложнениям, и особенно практическое полное исчезновение послеродовой горячки сделало Матвея Яковлевича убежденным сторонником наших методов лечения. Он и до эпидемии тифа убедился в эффективности пенициллина, а сейчас-то и подавно.
Как я и обещал, все причастные к победе над тифом получили щедрое вознаграждение. В общей сложности я выплатил сто двадцать четыре тысячи долларов, граждане республики получили награду в ассигнациях, они были обеспечены золотом, и их в любой момент можно обменять, а русские в благородном металле.