Второе января тысяча восемьсот девятого года. Санкт-Петербург, Российская Империя.
"Наконец-то мы едем домой" — подумала Кончита, когда санный поезд тронулся. Её ждало двухмесячное путешествие по заснеженной России в город с непроизносимым для юной испанки названием Архангельск. Позади остались месяцы в вечно дождливом Петербурге.
Сейчас молодая женщина чувствовала облегчение. Светская жизнь оказалась совсем не такая, как она представляла себе, проводя долгие, однообразные дни до прибытия теперь уже её мужа в миссию Долорес.
Череда балов, приёмов, просто светских вечеров, на которых она должна была присутствовать как графиня и жена камергера русского императорского двора изрядно её вымотала. Это было тем более утомительно, потому что в доме мужа на Малой Итальянской улице её ждало маленькое сокровище, их сын Петенька.
Будь её воля, она бы вообще нос на улицу не казала, предпочитая проводить всё время с сыном, но, увы, дворцовый этикет штука безжалостная, раз даровал тебе Бог такого мужа, изволь соответствовать.
Но сейчас всё это кончилась и женщина с удовольствием баюкала сына на руках. Для полного счастья ей сейчас не хватало мужа, на Николае сейчас большая ответственность, почти восемьсот человек движутся в этом санном поезде, все они скоро направятся в Сан-Франциско
Подумав об этом, Кончита улыбнулась, где-то там за горизонтом, за заснеженной Россией и бескрайними водами трёх океанов лежит Калифорния.
Залитая солнцем страна вечного лета. Благословенная земля, которая дарит людям, её обрабатывающим три урожая в год и вознаграждающая за честный упорный труд золотом. Её дом, настоящий дом.
Под уютное поскрипывание поставленной на санки кареты она и сама не заметила, как начала засыпать. Кормилица маленького Петеньки, дородная Марфа с выдающимися достоинствами приняла ребёнка из рук своей хозяйки и та вскоре уснула.
А вот её мужу, графу Николаю Петровичу Резанову было не до сна. Он с самого утра не слазил с седла. Шутка ли столько людей под его началом.
И далеко не все они были крепостными, почти полсотни армейских и флотских офицеров, учёные, инженеры, студенты, даже десяток преподавателей из пяти российских университетов. Кто-то, как армейская и промышленная комиссии отправились по царской воле, кого-то сманил он сам.
Ну а кто-то присоединился к Резанову добровольно. Один из таких добровольцев как раз подъехал к нему на лошади, желая продолжить начатый еще позавчера разговор.
— Значит, Николай Петрович, моя "Нева" сейчас в Новоархангельске?
— Когда мы уходили из Калифорнии, она была там, Юрий Федорович.
