– Никого возле дома не видел?
– Видел, – охотно кивнул Бобер. – Терся возле твоего окна какой-то хмырь, пришлось нулить. Теоретик, мы когда-нибудь отсюда уберемся? Или тебе еще на дорожку посидеть нужно?
– Нож у тебя есть?
Если мы на кого-нибудь внезапно наткнемся, выстрел точно всех переполошит. Перквизиторы во время празднования стреляли изрядно. По-моему, они даже конкурс провели на самого меткого стрелка, уж не знаю, что стало призом. Но все происходило далеко в стороне и к тому часу, когда мне удалось уснуть, стихло.
– Держи, специально для тебя прихватил.
Виталий сунул мне в руку кинжал. Вернее, стилет. Или даже мизерикорд. Еще его называют кинжалом милосердия, и предназначен он для единственной цели – добивать поверженного рыцаря, найдя брешь в доспехах. Даже спрашивать не нужно, откуда тот у него взялся, достаточно вспомнить о древнем замке, где Бобер нашел себе убежище.
– Пойдет?
Виталий стоял ко мне спиной, осторожно выглядывая в окно, но я готов был поклясться – он ухмыляется.
– То что нужно.
– Ну тогда вперед и с песней!
Миг, и Бобер исчез за окном. Я не задумываясь последовал за ним и едва успел поймать его за плечо.
– Погоди!
Времени обдумать план побега у меня было предостаточно. Не сомневаюсь, у Виталия тоже его хватило, чтобы рассмотреть со смотровой площадки любую мелочь. Но я, в отличие от него, все исходил ножками. И теперь точно знал, где и какой кустик прикроет нас даже при свете дня, в какой складке местности можно будет укрыться, а куда лучше не соваться совсем, ибо просматривается сразу со всех сторон, и любая крадущаяся тень вызовет если не тревогу, то подозрение и желание проверить. Тем более с несением караульной службы у них тут строго.
Поэтому поначалу наш путь лежал в противоположную сторону от выхода из долины – к реке. Затем вдоль ее берега, пока не упремся в высоченную скальную стену как раз в том месте, где дважды в сутки образуется портал, пусть, как недавно выяснилось, и не регулярно.
Ветки куста, росшего рядом с окном, были густо усыпаны колючками – куда той акации! Одним из шипов я умудрился до крови оцарапать предплечье и, подаваясь в сторону, едва не растянулся, запнувшись о вытянутую ногу мертвого стража. Нога торчала из зарослей, и ее легко увидеть. Мое отсутствие в комнате могло быть истолковано как угодно: в принципе свободу мне никто не ограничивал. Взбрело в голову прогуляться, меня вызвал к себе Гардиан, или же я решил присоединиться к застолью, которое, несмотря на глубокую ночь и непогоду, все еще продолжалось, пусть уже и не под открытым небом. Так же как и исчезновение моего стража – трудно, например, преодолеть соблазн, когда веселье – вот оно, рядом, и почему бы не отлучиться на несколько минут, чтобы махнуть рюмку-другую? Но если его найдут мертвым, а комнату пустой, обязательно сыграют тревогу. И потому следовало спрятать тело, закинув его подальше в куст.