На что-то подобное я себя настраивал. Нет, не то чтобы готовил, но размышлял о том – не исключено, что когда-нибудь попаду в плен. К перквизиторам либо к кому-то еще. Можно свыкнуться с мыслью о чем угодно. В том числе – и с неизбежностью собственной гибели. Трудно, но дает сразу многое. И потому плен не стал для меня шоком. Хотя мог бы. Согласен, ситуация из неприятнейших, но что теперь, лезть в петлю? Кстати, Трофим – мастер отправлять людей на тот свет множеством способов – однажды рассказывал, что существует несколько вариантов, когда можно умертвить себя, будучи даже спеленатым так, что только болтать головой и получится. Все мы внимательно его слушали, каждый втайне надеясь, что не пригодится никогда. А в конце Демьян заявил:
– Слышал я, что сердце усилием воли можно остановить.
– Вот о таком способе не знаю, – пожал плечами Трофим.
– Капитан Катастрофа, – не смог не влезть Слава Проф, – усилием воли ты можешь уберечь себя только от того, чтобы не наделать в штаны, да и то далеко не всегда. Сердце – орган настолько самостоятельный, что приказы мозга у него на третьем месте.
– Ну так волей же, не мозгом, – попробовал сопротивляться Демьян.
– И где же она у тебя заключена? В каком-то другом органе?
Тут немедленно подключился Гудрон:
– У Демы как раз понятно, в каком именно – до баб он большой охотник.
Наверное, мне не стоило улыбаться, потому что тот, который предлагал называть его господином, немедленно отреагировал, болезненно ткнув носком берца в ребра.
– Теоретик, ты что, охренел?! Я бы тебя только за Сашку Клюва тупым топором на части порубал! Вдумчиво так, частями. А он лежит и лыбится!
Было больно, тем более что угодил он не куда-нибудь, а в место, где оставался немалый шрам от пули одного из его собратьев. Давно уже дохлого, причем от моей руки, что, впрочем, боли нисколько не уменьшало. Но почему-то на душе стало легче. Далеко не все потеряно, главное, не пристрелили сразу, а там уже возможны варианты.
Мне всегда казалось, что запасное убежище перквизиторов будет представлять собой нечто особенное. Но нет – обычная горная долина, местами густо поросшая кустарником. И еще озеро, почти идеально круглое. Когда мы спускались с перевала, вид на долину открылся замечательный. Два десятка шалашей, крытых длинными и узкими листьями, чем-то похожих на индейские в сельве Амазонки. Разве что склоны гор были не такими отвесными, как везде в этих краях. Не сказать, чтобы совсем уж пологими, но они не стояли вертикальной стеной, зачастую и с отрицательным уклоном. Смело можно утверждать, что солнце гостит в долине от рассвета и до самого заката. За время странствований по горам, которые, кстати, неоднократно успел проклясть, мне ни с чем подобным сталкиваться не приходилось.