— О, Никита оставался с бабушкой. Разумеется, мы не таскали с собой ребенка! У него была школа, потом университет, как можно без конца срывать его с места? Разве это нормально для нормальных родителей?
Анфиса смущенно улыбалась и кивала, поддакивая. А сама подумала тогда, что ее родителей в таком случае можно считать ненормальными. Они ей шагу не давали ступить все детство: контролировали, проверяли, встречали, отвозили, звонили без конца.
— У всех разная манера воспитания, малыш, — подвел черту Никита, заметив ее смущение. — Не думаю, что ты в детстве была счастливее меня оттого, что тебя постоянно контролировали. Жесть! Я бы повесился…
Анфиса потом долго думала над этим разговором, вспоминала себя в школе и пришла к выводу, что повеситься ей не хотелось ни разу. Она была счастлива от сознания того, что родители ее любят и заботятся о ней.
Они славно провели время, ужиная в ресторане и обсуждая нюансы предстоящей свадьбы. Смеялись над предложением отца Никиты взмыть в небо на воздушном шаре после официальной церемонии. И сочли совсем неуместным предложение его матери — нырнуть с аквалангом и скрепить свой союз подписями на дне моря. Потом посыпались советы по выбору платья и костюма. И снова шутки и смех. Вечер прошел бесподобно.
Куда скучнее и официальнее была встреча с ее родителями на следующий день. Мама дотошно расспрашивала Никиту о его планах. Отец к ней присоединился. Это был не ужин, а допрос с пристрастием. Хорошо, Никита оказался понимающим и веселым, каждый его ответ блистал остроумием, а так бы Анфиса со стыда сгорела за своих консервативных маму и папу…
Анфиса кивком поблагодарила официанта. На столе перед ней уже стоял чайник с чашкой и блюдо с самым большим пирожным, скорее напоминающим тортик средних размеров.
Горка фруктов сверху, все в кружеве белкового крема, желе, потеки застывшего шоколада. Всего так много! И зачем она его заказала? Вредничала?
Со вздохом запустив в центр огромного пирожного ложку, она замерла.
Был бы с ней Димка, они бы съели его на двоих. Он бы сгреб фрукты, она шоколад. Запили бы чаем — зеленым, без добавок и лимона: они оба любили именно такой. Они не смеялись бы и почти не говорили, просто ели и смотрели бы друг на друга, и все было бы понятно без слов. Может, и скучновато, но понятно. Странно, но им редко приходилось много говорить. Дома — он за компьютером, она — рядом на диване с книгой или телефоном. Потом вместе готовили, вместе ели. И снова почти не разговаривая.
Однажды она как-то спросила:
— Димка, а почему мы все время молчим?