Хотя это была автономная организация, она напрямую зависела от государства. Ее курировал Наркомат просвещения, который и выделял ей финансирование: на первое полугодие 1918 года Пролеткульт получил девять миллионов рублей, на первое полугодие 1919 года — уже 28 миллионов. Помощь выражалась не только в деньгах — пролеткультов-цам передавались здания, типографии, имущество. Например, в январе 1918 года Ленин подписал декрет «О национализации здания «Благородного собрания» в Петрограде и передаче его Пролеткульту». 15–20 сентября 1918 года была созвана I Всероссийская конференция Пролеткульта. На ней выбрали Всероссийский совет, в президиум которого вошли Богданов, Лебедев-Полянский[52] и др. Почетным председателем Совета стал Луначарский (потом его сменил Лебедев- Полянский).
Организация стремительно росла. К 1919 году в ней участвовали почти 400 тысяч человек. По стране была развернута сеть различных кружков — от ликвидации неграмотности до шахматных и хоровых. Пролеткульт издавал более двадцати газет и журналов, выпускал книги, ставил спектакли и организовывал грандиозные народные праздники. 7 ноября 1920 года в Петрограде прошла, например, грандиозная инсценировка «Взятие Зимнего дворца». В ней участвовали более восьми тысяч человек. Газета «Известия» 19 ноября писала: «Сотни и тысячи людей двигались, пели, шли в атаку, скакали на конях, вскакивали на автомобили, неслись, останавливались и колыхались, освещенные военными прожекторами под несмолкаемое звучание нескольких духовых оркестров, рев сирен и уханье орудий».
В годы военного коммунизма Пролеткульт давал возможность элементарно выжить и многим деятелям «старой» культуры, с ним сотрудничали Александр Блок, Андрей Белый, Вячеслав Иванов, Владислав Ходасевич, Николай Гумилев, Корней Чуковский и др.
В смысле просвещения, привлечения огромных масс народа к культуре и начала «окультуривания» пролетариата, о котором писал Богданов, заслуги Пролеткульта, конечно же, были очень велики.
«Дворец Свободы» на каналах Марса
Пролеткульт не был однородной организацией. Он представлял из себя массовое движение, в котором сосуществовали приверженцы самых различных эстетико-политических установок.
В Пролеткульте было, конечно, немало «радикалов», выступавших за полный отказ от прошлого культурного наследия. Один из самых «левых» пролеткультовцев, поэт Павел Бессалько[53], например, высказывался так: «Вы разве не чувствуете, что классическая школа доживает свои последние дни? Прощайте, Горации. Рабочие поэты, писатели образовывают свои общества… не нужно преемственной связи». Или так: «Церкви и дворцы, если их не будут посещать — сами развалятся, без нашего участия. Костры из книг мы также устраивать не будем, но и хлам переиздавать не будем». А вот Лебедев-Полянский: «Говорят, что нет буржуазной музыки. Неправда, есть. Я знаю, как мы все любим музыку Чайковского, особенно интеллигенция. Но можем ли мы ее рекомендовать пролетариату? Ни в коем случае. С нашей точки зрения, в ней очень много чуждых нам элементов. Вся музыка Чайковского, отражающая определенный момент исторического развития, проникнута одной идеей: судьба господствует над человеком».