Или вот еще: «Нашему Лютику можно доверить решительно все что угодно. Он был совсем еще маленьким, когда его царские жандармы допрашивали, — и то ничего не добились. Знаете, он у нас иногда присутствует на самых важных совещаниях, и приходится только удивляться, до какой степени он знает людей! Иногда сидит, слушает молча, а потом, когда все уйдут, вдруг возьмет, да и скажет: «Папочка, мамочка, вы не верьте товарищу такому-то. Это он все только притворяется и вам льстит, а я знаю, что в душе он буржуй и предатель рабочего класса». Сперва мы, разумеется, не обращали внимания на его слова, но, когда раза два выяснилось, что он был прав относительно старых, как будто самых испытанных коммунистов, — признаться, мы стали к нему прислушиваться. И теперь обо всех, с кем приходится иметь дела, мы спрашиваем мнение Лютика».
В мае 1921 года Каменева-младшего видел и поэт Корней Чуковский. Знакомые встречали его на вокзале в Москве, куда он приехал из Петрограда. Причем на машине. «Машина, — записал Чуковский в дневнике, — чудо, бывшая Николая Второго, колеса двойные, ревет как белуга. Добыли у Каменева. Сын Каменева с глуповатым и наглым лицом беспросветно испорченного хаменка». Вскоре у Каменева появится фактически вторая семья и родится еще один сын. Что же касается Лютика, то его поведение будут обсуждать руководители страны. Но об этом немного позже.
С 1918 по 1926 год Каменев руководил Москвой. Этот период, в котором в городе происходили радикальные изменения, конечно, заслуживает отдельного и гораздо более подробного исследования. «Каменевская» Москва — это и голод, и холод военного коммунизма, и время НЭПа с его ресторанами, вновь вдруг заполнившимися магазинами, нарядными дамами на Кузнецком Мосту и популярными частушками, которые пели перед началом кино-сеансов:
Два червонца, три червонца
Или сразу пять,
За червонцы, за червонцы
Можно все достать.
Это было время странных, смелых и неоднозначных экспериментов во всех областях жизни — в науке, медицине, нравственности и быту — от «уплотнения» квартир до расцвета общества сексуальной свободы «Долой стыд!», от увлечения гипнозом и проблемами омоложения человека до разрушения церквей и пропаганды пользы идеи кремации покойников — именно при Каменеве в Москве было принято решение о строительстве первого в СССР постоянно работающего крематория. Он был открыт в 1927 году и стал одной из главных московских достопримечательностей — иногородних туристов возили смотреть Кремль, Третьяковскую галерею и крематорий. «Донской монастырь является пионером в части кремации в СССР», — гордо писал путеводитель «Москва безбожная».