Попасть в Бадахшан можно лишь летом. Добираться по горным кручам приходится на лошадях или яках, рискуя попасть под обвалы и оказаться навеки запертым в горном ущелье. Эти места, редко населенные киргизами-скотоводами, влекут любителей природы своей девственной красотой, охотников — соблазном попытать счастья в погоне за горным козлом «маркополо», лингвистов и этнографов — остающимся исключительно традиционным образом жизни местного населения, геологов — почти не изученной структурой горных пород.
Маня смельчаков таинственностью, копи ладжварда долгое время оставались окутанными тайной, которую не могли раскрыть сбивчивые и отрывочные рассказы очевидцев. Афганские эмиры, никого не допуская к его месторождениям, сделали их своей регалией. Лазурит добывался небольшими партиями, чтобы не снижать цены. Его запасы в Бадахшане точно не определены. Более того, долгое время было практически невозможно даже составить их примерное описание. Редкие смельчаки отваживались в поисках своего «лазурного счастья» отправиться в Бадахшан, но чаще всего гибли в пути, а те, кому удавалось добраться до места и вернуться с добытым камнем, тайно сбывали его перекупщикам.
Доступ к месторождениям, лежащим высоко в горах в породах известняка, всегда был чрезвычайно труден, а выработки настолько завалены обломками горной породы, что добираться до них порой приходилось только ползком. Однако и на этом трудности не кончались: добыча лазурита была сопряжена со значительным риском. Обычно у намеченного для выработки места разжигали костер, раскалившийся камень обливали холодной водой, он трескался, после чего его раскалывали на куски и вытаскивали наружу.
Сегодня в Бадахшане эксплуатируется пять расположенных в его южной части месторождений лазурита, самое крупное из которых находится на высоте почти 4 тыс. м. Министерством горных дел и промышленности Афганистана созданы государственные мастерские по обработке этого ценного самоцвета, и, побывав на небольшой выставке-музее, надолго запоминаешь экспозицию разнообразнейших изделий афганских камнерезов.
От Кабула берут начало три основные магистрали страны. Восточная ведет в царство сухих субтропиков — Нанграхар. Юго-восточная полукольцом через обширные пустыни огибает южные районы и связывает столицу с Газни, Кандагаром и Гератом. Наш же путь лежит на север, по той дороге, которая, прорезая седые громады Гиндукуша, через высокогорный перевал Саланг связывает Кабул с экономически развитыми районами Афганистана.
За окнами автомобиля остаются аккуратные здания Политехнического института, затем минуем городские предместья, опытные участки министерства сельского хозяйства. Последняя остановка — у бензозаправочной станции. Дорога идет на подъем. Бросая последний взгляд на Кабул, окутанный легкой утренней дымкой, вижу далеко на холме на фоне массивного, в форме огромного серого кирпича здания «Интерконтиненталя» зеленые игрушечные купола старого дворца Баге-Бала, ровные ряды белоснежных кварталов с плоскими крышами, минарет Поли Хишти, вдалеке Бала-Хиссар, а слева, насколько хватает глаз, небольшие селения вперемежку с болотами, славящимися прекрасной охотой на диких уток.