"Рассуждая о какой-нибудь хирургической операции, я имею обыкновение всегда ставить перед собой следующие вопросы:
1) Каково строение и функция того органа, который мы подвергаем операции?
2) Каково положение этого органа относительно соседних?
3) В чем заключаются заболевания этого органа?
4) Наконец, как действует на него наше механическое воздействие?"
Это был голос новой хирургии.
Страница истории
И уединенный дуб не сам по себе вырастает среди чиста поля: и он начинается с желудя, брошенного в почву другим деревом.
При царе Алексее Михайловиче доносили воеводы, что без лекаря "в полку у нас никоторыми мерами быть не мочно", а полки похвалялись лекарями "добрыми и учеными", умеющими "пулки вырезывать", "раны отворять", "выводить" камни и "убирать" из гнойников "вредительную мокротность". Сами же государевы "холопья бедные и беспомощные Аптекарского приказу лекарского и костоправного дела ученики" били царю челом: они во всех службах за великим государем были, ратных раненых людей лечили, и теперь в Москве в приказе днюют и ночуют непрестанно, и в посылки ходят, и всякую работу работают, но им, "людишкам бедным и скудным", годового жалованья не указано, а лекарям-иноземцам царское жалованье и месячный корм идет большой — "ныне, государь, хлеб, харч и дрова — все дорого, и нам, бедным, в нынешнюю хлебную дороговлю с женишками и с детишками прокормиться нечем".
С этих лекарей и костоправов, закаленных походами и нуждою, находчивых и бывалых от вечных тягот и скудости, обиженных, голодных, битых, но гордых своей государству российскому надобностью, начиналась отечественная хирургия, из их рук в конце-то концов принимал Пирогов горящий факел, с тем чтобы разжечь новое, невиданной яркости пламя.
Царь Петр постоянно носил при себе два футляра: один с математическими инструментами, другой с хирургическими, слушал лекции славных медиков, спиртовал препараты, "разнимал" в анатомическом театре мертвые тела; умел царь Петр делать разрезы, пускать кровь, перевязывать раны, выдергивать зубы; произвел он и полостную операцию, выпустив из брюха голландской купчихи, страдавшей водянкою, двадцать фунтов жидкости.
Главное же — пошли от петровского времени училища медико-хирургические и школы при госпиталях: им было определено "доставлять природных российских докторов для занятия мест, званию их соответствующих". Учение в госпитальных школах и училищах длилось и пять лет, и семь, а когда и десять, ученики, все больше низкого звания, держались на черных пирогах да жидкой кашице, однако чудом тянулись ввысь и в плечах раздавались, быстро вырастая из отроческой одежды, в которой из родительского дома приведены были в учение. Над губой лишь первый пушок курчавился, а они важно сидели на "лекционах", записывая оные расплющенными свинцовыми палочками, скатанными из дроби и заменявшими карандаши, или гусиными перьями, собранными летом, после успеньева дня, по берегам московских прудов и речек, где разгуливали стада линяющих гусей. В госпиталях школяры Практиковались над болящими, а в покойницкой над мертвыми телами, чтобы равно и в анатомии и в хирургии "обыкнуть" и знание иметь о всякой "от главы до ног" болезни, "которая на теле приключается и к чину хирурга надлежит".