"Отчет о путешествии по Кавказу" не приправленное видовыми картинками описание операций, не просто рассказ хирурга о применении наркоза на поле сражения, о "сберегательном лечении": военная медицина Пирогова — исследование войны и медицины, медицины на войне, выполненное не менее, чем с научной, с нравственной точки зрения, в каждой строке этого отчета глубокое живое чувство, каждое слово обращено к людям вообще, неспециалистам, к человечности людей. Отступлений не по существу почти и нет вовсе, речь идет о врачебной практике и наблюдениях, утверждаются данные медицинской науки, но стоящие за строкой раздумья автора о человечестве, о медицине, о войне и "обстоятельствах, неразлучных с войною", чувства, этими раздумьями вызванные, или, может быть, вызывающие эти раздумья, в каждом слове, в каждом описании, даже совершенно ученом, передаются читателю, тревожат его, вызывают ответные мысли и чувства. "От сердца к сердцу", как говорили в пироговское время.
Журнал "Отечественные записки" восторженно представлял читателям пироговский "Отчет" — книгу, которая "при специальности содержания" увлекает ум и заставляет любить науку. Журнал "Современник", издаваемый Некрасовым, советовал всем "от доски до доски" прочитать труд гениального профессора.
…В длительном и нелегком путешествии костюм профессора Пирогова, и без того не очень-то следившего за собственной наружностью, вовсе пообтрепался. Проезжая на, обратном пути Москву, маститый хирург несколько удивил тамошний ученый мир непонятным одеянием, лишь отдаленно напоминавшим потертый сюртук, и перевязанными бечевками ботами на собачьем меху. В Петербурге он наскоро переоделся и поспешил докладывать военному министру о замечательных и многообещающих итогах кавказской экспедиции.
Он докладывал:
— Россия, опередив Европу, показывает всему просвещенному миру не только возможность в приложении, но неоспоримо благодетельное действие эфирования над ранеными на поле самой битвы…
Военный министр, князь Александр Иванович Чернышев, слушал на супясь, хмуро взглядывал на стоявшего перед ним профессора хирургии. Отпустил без слова одобрения, без благодарности, коротким кивком. Назавтра Пирогова вызвал попечитель Медико-хирургической академии, генерал-адъютант, от имени министра сделал резкий выговор за нерадение к установленной форме. Подумать только: Пирогов не в том мундире на доклад явился!
Пирогов решил было опять подать в отставку, да не пугать их на этот раз — в самом деле уйти, именно сейчас, на вершине славы, когда, кажется, нужен так, как никогда прежде не был нужен; горячо, почти не отрывая пера от бумаги, накатал прощение, поразмыслил и порвал намелко. Да