Все было готово к началу строительства LIGO. После трех лет исследований, года скрупулезной подготовки предложения эксперимента и последующих двух лет сражений в Конгрессе команда с нетерпением ждала этого момента. Теперь людям предстояло сразиться с самой природой. По мере роста уверенности ученых в существовании надежных астрофизических источников сигналов – черных дыр и нейтронных звезд – укреплялась и вера в успех проекта. Группа была уже готова вырваться на оперативный простор и семимильными шагами устремиться к поставленной цели. Но в этот момент, когда были уже одержаны победы над “внешним противником”, Робби решил сосредоточиться на трениях внутри коллектива, которые ранее не выглядели настолько серьезными, чтобы на них отвлекаться. Тут можно провести сравнение с больным разрушающимся зубом: стоит коснуться его языком – и мельчайшие трещинки покажутся глубокими пропастями.
Несмотря на совпадение многих ключевых моментов, главные герои истории представили мне противоречивые версии того, что происходило в дальнейшем. Некоторые вообще отказывались обсуждать со мной случившийся конфликт. В основном, насколько я поняла, потому, что не хотели публично критиковать Рона, который даже в благоприятных обстоятельствах с трудом умел выносить выказываемое ему пренебрежение. В своем многочасовом, разделенном на пять сеансов, интервью, которое записала с ним в 1997 году готовившая материалы для устного архива Калтеха Ширли Коэн, Рон представил собственное видение тех событий. В моих же интервью с основными участниками проекта LIGO, то есть с теми из них, кто, хотя и без особой охоты, согласился прокомментировать события того времени, воспоминания разных людей достаточно хорошо согласуются друг с другом – но противоречат воспоминаниям Рона. И практически каждый из говоривших со мной сотрудников просил не называть его имени.
Из магнитофонных записей 97-го года можно понять вот что. (ниже я, уважая точку зрения Рона, излагаю картину событий так, как она представлялась именно ему).
Проблемы начались в конце 8о-х годов, когда во главе проекта LIGO встал Робби Фогт. Возможно, и не во всю силу своего раздражения, однако достаточно решительно он принялся атаковать Древера во время еженедельных групповых совещаний. “Он, в частности, упорно обвинял меня в том, что я не использую научный метод. И это меня чрезвычайно обижало”. Древер соотносил ту научную методику, которой он обучился в Великобритании, со школой Резерфорда. Он с легкостью отбрасывал второстепенное, не нанося ущерба главному, он за короткое время производил много экспериментов, он не отвлекался на детали – и довольно быстро продвигался вперед. Было ошибкой трактовать подобный подход как “работать спустя рукава”. И не было никаких сомнений в том, что Древер придумал внушительное количество оригинальных экспериментальных методов и разработал важные оригинальные элементы конструкции установки, которые и по сей день имеют решающее значение для всего эксперимента. Защищаясь, Древер говорил, что применение его методик пошло на пользу всему проекту. Он мог работать в два раза быстрее, чем традиционная группа, и тратить при этом меньшие средства. Другие ученые, зачастую казавшиеся ему сторонниками более сакраментальных подходов, не были способны на подвиги, которые он мог совершать после тщательного обдумывания поставленной задачи. Фогт просто не понимал механику гениальности Древера.