Смерть Роба, как и многое в его жизни, окружена загадками. Говорят, он умер в собственной постели (не то, что можно утверждать о большинстве воинов-горцев). Кто-то, как наш друг МакГрегор в Балквиддере, говорит, что он был ранен на дуэли, и, умирая, позвал священника, чтобы исповедоваться. Тот настоял, чтобы Роб перечислил свои грехи и простил врагов. Роб выполнил это, но за исключением Джона МакЛарена. Священник настаивал, что простить нужно и его. Задыхаясь, Роб произнёс: «Я прощаю своих врагов, особенно Джона МакЛарена». Но после прошептал несколько неразборчивых слов стоящему поблизости сыну. После чего Роб позвал своего волынщика, чтобы тот сыграл мелодию «Я больше не вернусь», и умер ещё до того, как закончилась эта погребальная песнь.
Несколько месяцев спустя младший сын Роба, Робин Ог МакГрегор, тихо подошёл к Джону МакЛарену и застрелил его насмерть на том поле, которое МакЛарены украли у его отца.
Дугал МакКензи одобрил бы это.
Будучи огромным поклонником тяжёлой атлетики и соревнований силачей, я узнал о многочисленных древних камнях по всей Шотландии, которые веками использовались в качестве обряда инициации для юношей, становящихся мужчинами, или для подготовки их к тому, чтобы стать бесстрашными воинами. Это не только шотландский вид спорта. Подобные камни можно обнаружить в Исландии, в Стране Басков и даже в такой дали, как Япония.
Это древнее умение используется и в современных соревнованиях силачей, когда те поднимают «атласский камень»[153]. Многие из этих камней по-прежнему находятся в Шотландии, но большинство было утрачено, использовано в местном строительстве. Камни Динни, названные так по человеку, который перенёс их оба через мост в Абердине, весят около 333 кг (733 фунта), – просто невероятная тяжесть.
Как бы то ни было, я знаю, что камень Путерах весит около 100 кг, что точь-в-точь совпадает с весом МакТавиша после одного из его необычайных кулинарных празднеств! И вот Путерах, старше чем само шотландское государство, непокорно стоит перед нами. Следы мела от предыдущих поднятий испещряют его гладкую поверхность. У нас с собой мела нет, а хипстерские джинсики Грэма слишком узки (и слишком молодёжны!) для него, ну или по крайней мере он так оправдывается. Он притворяется, как будто пытается поднять его, но его новая любимая кепочка почти сваливается, так что он сходит со сцены.
Теперь моя очередь, и давление велико. Я не хочу разочаровывать Питера, который великодушно проехал 200 миль на встречу с нами. Я наклоняюсь и пытаюсь ухватить камень поудобнее. Одевшись в килт для большей гибкости – силачи это очень рекомендуют – я опускаюсь в присед и надеюсь, что смогу распрямиться обратно. Сердце колотится как сумасшедшее от недосыпа, кофеина и дневных возлияний виски. Камень сдвигается, и я приподнимаю его на несколько дюймов от земли. «Он поднял его!» – кричит Питер, провозглашая победу.