– А ведь и жениться обещал! И на руках носить всю жизнь! А теперь не помню? Вот вы все такие, мужики! Или я не красивая? Я тебе совсем-совсем не нравлюсь?
– Я водички попью, – Костик спустил ноги на шерстяной коврик. Ворсинки приятно защекотали ступню.
Попытка встать не удалась. Качнуло обратно, и Костик завалился на диван, будто мешок картошки.
Девушка весело рассмеялась, сама налила воды в стакан и подошла к дивану, Костик попытался взять его, сев, облокотившись спиной к спинке, но рука предательски дрожала и не могла сжать гранёное стекло. И опять порыв смеха взорвал тишину. Девушка явно наслаждалась состоянием Костика. Ему же резал по ушам её весёлый смех.
– Можешь смеяться не так громко? – сглотнул Костик, неотрывно глядя на стакан.
Девушка в этот раз сдержалась и не стала смеяться, а только широко улыбнулась, поправила белоснежное платье и пересела на диван к Костику.
– Не трогай, я сама тебе дам напиться, – оттолкнула его кисть она.
Край стакана коснулся губ, и в жаркое пекло потекла спасительная влага, орошая иссохшие каналы и возрождая к жизни весь организм.
Он выпил всю воду, но девушка не уходила, продолжала сидеть рядом и смотреть на него.
– Ты смотришь так, будто оцениваешь, – сказал Костик и постарался отодвинуться от девушки.
Она встала, медленно прошла по комнате, опустила стакан на стол трельяжа, немного покрутила его.
– Мужиков мало осталось после этой войны. И, конечно, мне тоже хочется выйти замуж. Ты извини, – она повернулась к нему и стала серьёзной. – Это платье я сшила перед самой войной, но свадьбы не случилось. Мой Лёша погиб на границе в начале июня перед самым отпуском. Я готовилась к свадьбе, а получились похороны.
Она замолчала. Взяла сигарету, щёлкнула зажигалкой, но не прикурила.
– Всю войну пыталась бросить курить, – она поправила волосы двумя пальцами, – И не могла. Ты, правда, не помнишь, что было?
– Не помню. Я не пью, а тут победа и пришлось выпить. А на закуску – сухарь, – сказал Костик и поморщился от короткого приступа тошноты.
Девушка опять щёлкнула зажигалкой и в этот раз прикурила. Сизый дым выпорхнул колечком и повис в воздухе.
– Скажи, как я здесь очутился? – Костику не давало покоя то, что он не помнил, где оказался.
– Ты у меня в гримёрке, в театре. Я не знаю, как ты очутился внутри здания. Я нашла тебя в коробках, спящим. Хотела пройти мимо, но не смогла. Советский офицер, при параде, и в коробках. Одна я бы тебя не дотащила, но ты сам обнял меня и встал на ноги. Привела и положила на диван. Так что, не бойся, ничего между нами не было, – она вздохнула и пыхнула сигаретой.