Костик остановился. Трое. А нет, четвёртый идёт.
– Опаньки! – закричал четвёртый. – Старый знакомый! Пришёл должок вернуть? Так иди, мы тебя отымем!
– Знаешь его? – главный из тройки в тёмной куртке и кепке обратился к подошедшему.
– Знаю. Этот тот фраер, который у Светловых бывает. Нюрку, небось, обхаживает. Мы его тогда ещё хотели отыметь, да нам помешали.
– И кто вам помешал? – заговорил Костик. – Ты головой в снег воткнутый, второй сопли по дороге размазал, а третий и вовсе сбежал.
– Ну, ты!
– Тормози, Топушок, не гони. Интересно базарит фраерок. И что, ты, что ли их уделал? Всех троих? По виду слабоват. Штаники долго застирывал потом?
Все четверо заржали.
Костик опять решил сыграть на опережение и нанёс удар главному кулаком в глаз. Затем успел залепить кому-то ещё, а дальше его повалили в снег и долго пинали ногами. Костик закрывал руками лицо и изгибался от сильных ударов. Сознание отключилось сразу после сильного попадания в голову…
Он нёсся с автоматом в руках по лесу, пытаясь догнать убегающую Катю. Она играет в догонялки, смеётся, и не знает, что вокруг немцы, что идёт война. Ей весело. Вокруг лежат убитые красноармейцы, а она будто их не замечает. Бежит, на ходу успевает рвать ромашки. Лёгкое ситцевое платье порхает на ветру и кажется, что она не бежит, а летит. Вот только это не та Катя, а та, которую он любил когда-то давно, в прошлом. Вот она останавливается и оказывается Нюрой. Тревожно смотрит на Костика и пытается показать пальцем ему за спину. Костик оглядывается, а там убитый Звягин, вылезает из-под земли и щерится порванным ртом: живы будем – не помрём!
Костик пытается закричать, но чьи-то руки перехватили горло и крик застрял внутри. Он встречается с ухмыляющимся Топушковым и пытается освободиться от удушающего захвата, но раздаётся крик и…
Костик резко сел в кровати, со лба тёк пот, вся исподняя рубаха пропиталась потом. Сглотнул и тяжело выдохнул. Приснилось. Протёр рукавом лицо. Комната. Кровать у стены, окно завешено простыми однотонными шторами. Деревянный шкаф для одежды, покрытый морилкой, с дверцами, в которые вставлены стёкла. Рядом комод, покрытый белой вязаной скатертью с узорами. На скатерти в ряд пять маленьких слоников и фотография в деревянной самодельной рамке. Костик пригляделся и узнал тётю Шуру рядом со статным молодым парнем с богатым чубом. Глаза прищурены, на лице улыбка. Тётя Шура тоже улыбается. Довоенное фото.
– Проснулся? – тётя Шура смотрела ласково и с улыбкой. – Как голова? Не болит?
– Мне в Москву лететь на игру! – опустил ноги на пол Костик, ища глазами одежду.