— И все же, сэр, отчего вы согласились помочь мне? — паладин, наконец, решился задать один из мучивших его с самого утра вопросов. — Я подозреваю, что с вашей стороны в прошлом был дан некий обет… Ведь не просто же так вы собрали вещи и в одночасье оставили дом, едва услышав о моей просьбе?
После отповеди, что Джеймс получил на тракте, ему так и не удалось разговорить спутника — тот был слишком занят своими мыслями и лишь изредка бормотал что-то невразумительное, в остальное же время молчал, точно воды в рот набрав.
— Вы так и не рассказали о своей причине помогать мне, — продолжил Джеймс. — Вы знакомы с человеком, которого я ищу, сэром Ильдиаром де Нотом, графом Аландским?
Сэр Норлингтон отвел глаза, и его молодой паладин уже решил, что тот снова предпочел его игнорировать, но тут старик ответил:
— Нет, но в некотором смысле мне довелось знать его отца.
— Сэра Уильяма? — голос Джеймса дрогнул. Меньше всего на свете он любил сообщать кому-то дурные вести, полагая, что это удел лишь ворон, каркающих под окном. — Тогда, боюсь, вам будет горько услышать о его безвременной кончине…
— Уильям де Нот? — удивился старик. — В своей глуши я совсем ничего не слышал о нем. Как он умер, позвольте узнать?
— Его предательски убили. Это сделали Кевин Нейлинг, подлый сынок барона Фолкастлского, и его прихвостни. Мне горько говорить это, но перед тем, как заколоть старого графа мечом, над ним жестоко издевались. Мерзавцы пытали его.
— Печально слышать подобное. Уильям де Нот был хорошим человеком и храбрым рыцарем. Он меньше чем кто-либо из нас заслужил такой участи.
— Если это хоть немного смягчит вашу печаль, то знайте, что его смерть не осталась без отмщения — убийцы ненадолго пережили свою жертву, — со злостью добавил Джеймс, но Прокард Норлингтон словно потерял нить разговора, крепко задумавшись о чем-то.
— Когда вы с ними в последний раз виделись, — наконец, начал он, — Ильдиар все еще называл его отцом?
— Да, конечно. Почему вы спрашиваете?
— Я это к тому, юноша, что у меня стало на одну причину больше помогать вам. Кто-то же должен…
Сэр Норлингтон вдруг резко оборвал свою фразу, и Джеймс, уже научившийся распознавать эту перемену настроения в своем спутнике, понял, что сегодня ничего больше выяснить не удастся. Решив провести остаток вечера с пользой, он взял в руки ложку и от души зачерпнул из котла ароматной похлебки с мясом.
— Кто-то же должен… — донеслось до жующего рыцаря негромкое старческое ворчание. — Если уж ты сам не удосужился… Вот я и пригожусь, наконец…
* * *
Ночь прошла спокойно — никто не потревожил паладинского сна, а догорающий костер давал достаточно тепла, чтобы не замерзнуть. Поднялись путники рано — утренняя прохлада дала о себе знать, забравшись под плащи холодными и влажными пальцами. Наскоро перекусив остатками вчерашнего ужина, рыцари двинулись в путь вместе с первыми лучами солнца. Рассветное зарево раскрашивало и осенние листья деревьев еще и багровым. Дорога начала петлять, словно заяц, сбивающий со следа охотника, и Джеймс каждый раз внутренне напрягался, наблюдая, как остается за спиной очередной поворот. Что за опасности готовит им следующий?