— Не обращайте внимания на Тома — он всегда такой, — прошелестела облаченная в белое платье хозяйка. — К ночи его одолевает дурное настроение…
Весь облик Мот был словно соткан из тончайшей паутины — настолько изящным и хрупким он казался. Совершенная бледность: ни единой кровинки в лице, сероватые болезненные губы, длинные белоснежные локоны, ниспадающие на плечи, и эти глаза… они почему-то вызвали у Джеймса образ в голове: ты стоишь на лестнице у приоткрытой двери на чердак, и из-за нее раздается детский плач…
— Ваш муж? — грубо поинтересовался сэр Норлингтон, и подозрительные нотки его голоса словно вывели Джеймса из неожиданно накативших на него неприятных воспоминаний.
— Том мой брат. — Хозяйка слегка потупила взор. — Да что ж вы тут стоите, любезные, проходите-проходите скорее!
Старый рыцарь переступил порог, за ним вошел и Джеймс. Оказавшись в трактире, они начали осматривать убранство общего зала, стараясь не упускать из виду и Мот. Ничего примечательного, впрочем, они не заметили: четыре длинных деревянных стола без всякой посуды, пустующие стулья, давно остывший камин да несколько одинаковых дубовых дверей. Слева от трактирной стойки вверх уходила лестница, справа был спуск в погреб.
— Как-то у вас тут немноголюдно, — заметил сэр Норлингтон.
— Последние постояльцы вчера съехали, — кивнула Мот, направившись к стойке, за которой на стене в окружении пыльных винных бутылок висели ключи от комнат, подписанные коваными номерками. — Мало кто нынче по нашей дороге-то путешествует. Осенью еще ничего, а вот зимой совсем люто будет.
— И что, птицы не пугают ваших гостей? — прищурившись, поинтересовался старик.
— Птицы? — удивилась Мот. — Простите, ничего не знаю ни о каких птицах.
— Я так и думал, — едва слышно пробормотал сэр Норлингтон. Взгляд его стал походить на точильный камень — того и гляди полетят искры, если за него зацепиться.
— Сколько комнат изволите? — прищурившись, поинтересовалась Мот. — В первой под потолком живут крысы. Вторая — глуха, как древняя старуха: заходишь в нее, и сразу клонит в сон. Третья прохудилась, будто бочка без дна, — в ней проломлен пол. В четвертой умер постоялец — перед смертью кричал, что перина и подушки душат его. В пятой протекает потолок. А в шестой… — она на мгновение запнулась… — окно.
— Нам шестую, — поспешил определиться со столь непростым выбором сэр Норлингтон.
— Что ж, — сказала Мот, — шестая, так шестая. Это на втором этаже. Там чисто, и постели готовы. Какое совпадение — как раз две кровати — как нарочно для дорогих гостей. Вот ужина не обещаю — не ждали вас.