Он старался выбирать длинные тени домов, чтобы скорее пересечь центр города, затем Рэйн, сориентировавшись, повела их в сторону Риджентс-парка, где можно использовать тени крон деревьев. С каждой новой тенью дышать Оуэну становилось немного легче, потому что он постепенно избавлялся от плетений, которых накопилось достаточно после Маргарет, Кросса и их последователей. Он знал, что плетений все равно останется еще много, и кража кольца памяти может стоить ему жизни. Но здесь, в тенях, он мог оставить часть энергии плетений, мог избавиться от воспоминаний сообщников Кросса и точно знал, что теперь они уже никогда не будут угрожать тому, что он так долго охранял. Нет, памяти предков ничего больше не грозит…
Боль!
Откуда вдруг столько боли? Оуэну казалось, что она везде. Горячая, как огонь, холодная, как лед, и такая же жестокая, как волк, вонзающий зубы в свою добычу. Он хотел крикнуть, но не услышал собственного голоса. Его мучения были просто невыносимы, и его спутницы тут же крепче сжали его руки, потому что бездна словно чувствовала его слабость и стала плотнее. Да, она могла запросто поглотить их всех.
Не успел он сообразить, что произошло, как боль вновь обожгла его. В этот раз – еще жарче, еще жестче, еще беспощаднее. Оуэн почувствовал, что падает. Летит в бездну камнем. Он слышал страх Викки, хотя она не произнесла ни слова. Чувствовал панику Рэйн, когда выпустил ее руку. Он будто разлагался от этой невыносимой жары.
– Нам надо выбираться! На свет, скорее! – пронеслись мысли Викки сквозь тени, но Оуэн никак не мог понять, где же выход. Он метался в тени, тщетно пытаясь бороться со страшной болью. Плетения воспоминаний рвались прочь из его тела, как бурлящие реки.
Оуэну стало по-настоящему страшно. И это оказался не тот страх, который испытываешь, когда стоишь на высокой скале и смотришь вниз в бездну. А тот страх, который испытываешь, когда уже летишь с этой скалы и вот-вот разобьешься. Когда понимаешь, что назад уже пути нет. И нет спасения. И окончится все печально.
Он пытался удержать воспоминания, которые вырывались из него, но они стали такими же неуловимыми, как утренний туман на берегу Темзы. Все напрасно. Воспоминания – синие, зеленоватые и бирюзовые – кружились вокруг него и его спутниц. И в этот момент вдруг ярко вспыхнуло золотое свечение.
– НЕТ, – услышал он голос Эбби. Хотя он уже находился в полуобморочном состоянии, но все же понимал, что это едва ли возможно. Нет, серьезно – как это могло быть правдой?.. Эбигейл Вудс здесь не было. И все же он чувствовал связь с ней, как будто они слились воедино. Он чувствовал ее возбуждение, ее сопротивление и страх.