– Смотри! – потребовал Оуэн, увлекая меня за собой к картинам моего прошлого. Внезапно мы оказались уже в святилище собора Святого Павла, где пахло кожей старых книг и благовониями. – Тут что-то не сходится! Найди, что именно!
Я сбросила с себя одеяло. Мне было жарко, и я хотела открыть глаза, но почему-то никак не могла. Появилось ощущение, что я все глубже и глубже проваливалась в матрас. Как будто я лежала в зыбучих песках и чем больше сопротивлялась, тем быстрее тонула в них. Головокружение усилилось, у меня перехватило дыхание, и я судорожно хватала ртом воздух. Едкий ладан обжигал мои легкие. Я задыхалась. Задыхалась в собственных воспоминаниях.
«Кузнец потрудился на славу. В отличие от всех его предшественников, ему удалось вырвать виталинариум из оправы амулета и расщепить его на три части. Кольца, которые он выковал, – наглядное доказательство невероятной мощности этого металла. Их словно магнитом тянет друг к другу. Если положить их в один ряд, они будто оживают. Потому мы и приняли решение разделить их между собой. Кузнец же, выполнив свою работу, просто исчез в ночи, как вор, хотя мы обещали хорошо заплатить за его труд. Разумеется, это не могло не вызвать подозрений».
Я застонала. Силы кончались. Мне не хватало воздуха. Будто что-то сдавило мне грудь. Образы теряли четкость, расплывались, а карусель все продолжала вращаться. Все быстрее и быстрее. Аромат ладана постепенно угасал. Теперь перед внутренним взором вставало лицо отца. Его образ будто пытался вытеснить образ Оуэна, и я не понимала, что это значит. «Папа!» – хотела крикнуть я, но с моих губ опять не сорвалось ни единого звука. Страх поглотил меня, и головокружение вдруг показалось мне чуть ли не шансом на спасение.
– Пойдем, – услышала я Оуэна и послушно последовала за ним дальше в мои же мысли. – Смотри внимательнее! Что-то не сходится! Найди, что именно! – прозвенело эхом в моей голове, и я перестала бороться. Меня охватила слабость. Кровь в венах просто горела. Я, наконец, открыла глаза, но не увидела спящего рядом со мной кота. Я увидела свой нож и услышала слова отца, как будто он стоял тут же, у моей кровати.
«Когда наш далекий предок разделял виталинариум священника, ему сперва предстояло извлечь этот мощный металл из блестящей оправы. Как раз на оправу никто больше не обращал внимания. Все решили: металл якобы бесполезен. Они оставили его кузнецу в качестве оплаты за услуги, не подозревая, что тем самым они передали ему и его потомкам контроль над всей силой виталинариума. Так что основная власть сосредоточилась именно в руках нашей семьи».