В начале нашего разговора он вспомнил 12 сентября 1931 года – это была суббота и первый день Рош ха-Шана, еврейского Нового года[17]. Он хорошо помнит дату, поскольку Коротышка – еврей, основной покупатель утиля у бродяг со свалки, – в тот день не работал. В отсутствие наличных от Коротышки самые завзятые алкоголики свалки занервничали. Девятилетний Леонард, который располагал заработанной летом суммой в 12 долларов 45 центов и рано узнал мир, отправился к отцу с вопросом, преследовавшим старьевщиков с начала промышленной революции: «Если мы купим вот это, сможем ли мы это продать?»
Отец Леонарда сказал да, и девятилетний Леонард Фриц принялся за дело. «У меня была очень целеустремленная группа пьяниц, которые в тот день продали бы за никель[18] вещь, стоящую доллар, – говорит он мне. Затем, осознав, что может выглядеть не особо хорошо – девятилетка, обчищающий алкоголиков, – добавляет, оправдываясь: – Ну, я не скажу, что совершил плохую сделку, но и у меня самого денег было тогда немного, чтобы щедро платить».
Скупив у пьяниц утиль, Леонард с отцом потратили те выходные, относя собранное в местный пункт приема, и продали все за $36[19] – почти утроив свои инвестиции. «Мы никогда не видели в жизни столько денег, – вспоминает Фриц. – И в условиях Депрессии это стало очень соблазнительным бизнесом». Отец тотчас же отправил Леонарда и его братьев и сестер на другие свалки скупать утиль и перепродавать его. Особого дохода дело не приносило – скажем, дома у семьи не имелось канализации – однако Леонард вспоминает, что они были счастливы, будучи самыми богатыми среди бедных.
В 1938 году Фриц уже не рылся на городских свалках рядом с бродягами. Теперь он трудился на отвалах сталелитейного завода – один или с парой товарищей, нанятых отцом. Он больше не тратил время на поиск бутылок, банок и костей, а искал остатки от сталелитейного производства. Ход был ловкий. Бизнес торговца металлоломом зарождается именно на заводских отвалах, а не на городских свалках. И в то время, и сейчас производство и другой крупный бизнес создают больше отходов, чем домовладельцы. И в отличие от лома домовладельцев эти отходы обычно рассортированы по сортам и видам металла еще до вас, следовательно, не приходится сидеть на ступеньках подвала, отделяя железо от латуни, как делала моя бабушка с родственниками перед бар-мицвой Морта. А еще лучше то, что килограмм алюминия из дома можно собрать за неделю, а фабрика может выкинуть его за минуту. Вот почему вместо походов из дома в дом в поисках тысячи килограммов алюминия, пригодных для продажи в переплавку, умный собиратель металлолома ищет фабрику, которая даст ему тысячу килограммов за один раз, даже если ему придется за них заплатить.