Уверен, практически любой без труда приведет примеры циклических исторических ошибок, совершаемых цивилизациями. Неважно, насколько точно сохраняется буквальное знание в наших книгах, – каждое новое поколение, принимая эстафету от предыдущего, жаждет заново изобрести искусство и мудрость жизни. Что было бы, если бы старое поколение не умерло, а так и осталось на вахте? При идеальном раскладе политические умения и мудрость накапливались бы, и мы бы смогли избежать постоянного повторения кошмара. Может быть, политика стала бы больше похожей на науку, наращивая знания и двигаясь вперед. При этом на каждого Ганди, чьей бесконечной жизни мы бы только радовались, нашелся бы Нерон или Гитлер, которого оказалось бы намного труднее уничтожить.
Вообразите теперь, как изменилась бы университетская система. Преподаватель блестяще работает на протяжении 30 лет, учит студентов, заседает в комиссиях – и получает звание эмерита[260]. Он остается в должности и продолжает работать. Потом умирает. Из эмерита его повышают в мортем. Ему больше не нужен кабинет – только пространство на платформе, куда перенесена его личность. Оттуда он продолжает преподавать и заседать в комиссиях по видеосвязи – в общем, как и раньше, делится своими уникальными знаниями и мудростью. Если это преподаватель истории, он будет особенно ценен для новых поколений, которые захотят из первых рук узнать о том, каким был мир века назад. Только представьте, какие исторические знания оказались бы нам доступны, если бы государственные служащие Древнего Египта могли сами поведать о своей жизни. Но также представьте, как трудно было бы молодым ученым нашего времени получить постоянный контракт в университете, забитом поколениями умерших профессоров.
Обычно глубоких стариков трудно представить активными участниками жизни общества. Их немного, они так хрупки и так сильно отстали от последних тенденций. Я встречал людей – правда, их все меньше – у которых никак не укладывается в голове, что такое компьютер, и которые не знакомы с интернетом. Некоторые даже смартфонами не пользуются, потому что не хотят разбираться в них, – слишком много нового для мозга. Но все остальные живут в эпицентре бума технических изобретений, который выталкивает старшее поколение на обочину. Мы существуем в истончающемся срезе настоящего, в перегрузке информации сегодняшнего дня. Но, хорошо это или плохо, перенос личности на искусственный носитель кардинально все изменит. Старики перестанут быть вымирающим видом. Они будут жить бок о бок со всеми остальными и хранить верность старому, привычному образу жизни. Культурные новшества обычно приходят от младших поколений, а старшие им сопротивляются. Если старшее поколение не сойдет со сцены, оно изменит демографическую картину и наверняка склонит культуру в сторону большей устойчивости. Вот парадокс – цифровое посмертие, с одной стороны, радикально изменит общество, а с другой – сделает его консервативнее и замедлит его изменения.