Отчётливая за лестничным столбиком фигура стояла за входной дверью, где всё еще будто отдавался стук, более резкий, настойчивый, бойкий, как склонившаяся набок при её приближении стриженная голова.
— Да?.. она открыла дверь перед пёстрым коричневым твидом, — что…
— Маккэндлесс? Он в охровых штанах стоял в полный рост едва ли ей до плеч.
— О, о заходите да я рада что вы вернулись, мы…
— Он здесь?
— Кто. В смысле я думала это вы…
— Маккэндлесс, я только что спросил. Это тот дом?
— Ну да это его дом но…
— Вы кто, его новая?
— Его, его новая кто, я не…
— В первый раз вижу у него рыжую. Он дома?
— Я не знаю где он нет и я не его, не знаю кто вы но я не его первая рыжая его, его новая кто угодно, мы просто снимаем…
— Да расслабьтесь, мне подробности без надобности. Когда он был здесь в последний раз.
— Этим утром но…
— Куда ушёл.
— Не знаю! Не знаю куда он ушёл я его не видела даже не знакома! И так стойте нет вам нельзя… она навалилась на дверь против носка его ботинка.
— Вы погодите, погодите… круглые глаза стрельнули мимо неё, на блузку, которую она уже натянула, на её глаза, — мне без разницы в кого он нынче суёт прибор, я просто зашёл с ним поговорить. Просто передайте ему когда увидитесь, ладно? Передайте что Лестер заходил поговорить?
— Но я с ним не вижусь и кто, Лестер а дальше…
— Просто скажите Лестер… носок убрался, — он поймёт… и она смогла закрыть дверь, следила за резвой поступью длинных охровых ног по чёрному венцу дороги, так и стояла, когда наверху из-за изгороди в кружении листьев выехала чёрная машина и расплющила совок на повороте с холма. На кухне радио оповестило, что тридцать пять миллионов американцев малограмотны, а ещё двадцать пять миллионов не умеют читать вообще, и она его вырубила, наполнила банку, чтобы полить цветы, и расплескала в броске к телефону, к карандашу, к чему угодно под рукой для записи, — да минуточку… открыла книгу с птицами и записала номер под красногрудым крохалём. Уже застегивала обратно в спальне чистую блузку, когда внизу смыли туалет. — Пол?..
— Кто это.
— Пол это ты?
— Послушайте-ка мистер Маллинс, ничем не могу вам помочь… он уже схватил трубку. — Его здесь нет, он здесь не живёт, я не знаю где он и знать не хочу, так что… Ну и какого дьявола она не осталась в своей Индии! Мы ни черта не можем… да и вы простите, до свидания!
— Пол необязательно так грубить, бедняга просто…
— Лиз этот бедняга у меня уже в печёнках! Мы ни черта не можем поделать для бедняги и его чокнутой дочки чем скорее он вобьёт это себе в голову тем лучше. Говорит две недели назад она должна была отправиться в какой-то ашрам и с тех пор о ней ни слуху ни духу, где-то там в глуши с твоим чёртовым братцем ищет просветления а на самом деле просто трахается, если им так неймётся таскаться в своих мантрах и колокольчиках то мы-то какого дьявола можем поделать? Прибираться за твоим чёртовым…