— У меня нет подруг, — Белоснежка трется красной щекой о мою руку с бутылкой воды. — Разреши еще раз сразиться.
Но в клетку на это раз выходит парень. Жива у него хорошо прокачана. Кмет. Судя по натренированным «колодцам» в районе живота и паха — манипулирует огнем или взрывами. За сеткой скрестила руки сероглазая высокая девушка, копия первой сисястой. Видимо, сестра. Сама решила не драться, отправила своего парня. Тот не очень и рад — смотрит на меня с опаской. Но деваться некуда — дворяне не отказывают своим женщинам в таких делах. Иначе засмеют.
— Судья! — кричу. — От Менской следующим выходит Бесонов, ее парень.
Тот лишь машет рукой, типа пофиг. Согласен, устроили тут Санта-Барбару. Уже в моменте не разобрать, кто за кого тут по праву дерется, а кто просто на огонек заглянул.
Снимаю пиджак и отдаю его Белоснежке. Закатывая рукава рубашки, встаю в центре клетки.
— Скажи спасибо бабе своей, — говорю бледному Кмету.
— За что? — блеет он.
— За то, что тебе писец, — не сдерживаю широкий оскал.
Парню не поздоровится. Гляньте на него — бугарь-Кмет вышел против девчонок-первокурсниц. Девушку свою послушал, ну-ну, а если она скажет избить младенца? Хотел бы ей помочь — уговорил бы не встревать в ненужную драку. Нет, таких подкаблучников надо перевоспитывать, не щадя лещей.
Посмотрев на мое лицо, он вздрагивает.
— В бой! — команда рефери звучит как приговор парню.
Не торопясь, принимаю боксерскую стойку. На меня летят огненные файерболы — даже не чешусь. Бессильное пламя стекает с Огнеупора, красные языки лижут настил, и в окружении пожара я медленно подшагиваю к Кмету. Не бью, специально медлю — чтобы растянуть удовольствие.
— Мне писец, — понуро блеет парень. Не совсем тупой, значит. Дошло наконец.
— Впредь десять раз подумай, прежде чем по глупости встревать за свою тупую девку.
Моя ступня с хлопком пробивает ему живот, и он отлетает, промяв телом сетку. Подхожу и луплю с размаху костяшками по мордасу. Доспех тухнет. Сильно не мучаю — незачем, парниша все понял. Лишь на прощание щелчком ломаю нос, да сжимаю ключицу до фарфорового хруста. На том и оставляю. Парень остается сидеть с выпученными глазами.
— Эй, Бесонов, — окликает меня рефери. — Ты куда? Он не сдался.
— Он просто не может, — ухмыляюсь. — Внимательней посмотрите — парень в шоковом состоянии.
Рефери спешным шагом приближается к Кмету, машет рукой перед его остекленевшими глазами.
— Черт! Санитары! Что же его так пробрало?!
Вопрос риторический, но я отвечаю:
— Радость.
— Радость? — рефери отворачивается от санитаров. — Ты ему ключицу в порошок раздавил!