Глухой удар сердца, разносящий по груди атомный взрыв.
— Кто? — тихо выдавливают сухие губы следующего маркиза Сальдоре.
— Князь Александр Бородов. — Ну, конечно. — Самого князя тоже не стало. Через три дня его дочь-наследница будет присутствовать в Кремле на Даровании Жалованных грамот на дворянство. Банкет закончится ровно в девять.
Лукино молчит. Какие подробности! Теперь, понятно, почему его отпускают. Непонятно, правда, чем Бородова насолила российским верхам. Но он не против помочь высшим инстанциям органов политического сыска. Орденом, конечно, маркиза не наградят, но чувство удовлетворенной мести — тоже неплохо, верно?
Не отвечая, маркиз сцепляет слабыми пальцами паспорт. Истончившиеся ноги с трудом встают и хромают к выходу.
— Границы города вы не имеете право покидать, — бьет его в спину деловой официоз жандарма.
— И не придется, — раздается тихий хрип. — Кремль же в городе.
* * *
Церемония возведения дворянства только что завершилась.
Большой, двухъярусный зал. По обе стороны от входа вздымаются два золотых орла. На стене позади меня гобелен с еще одним вышитым орлом — двуглавым.
Я стою на сцене среди других счастливчиков, держа рамку с Жалованной грамотой. Прочие новоявленные дворяне — в основном, армейские офицеры — гордо сияют глазами. Они еще не отошли от шока, что их руку только что пожал сам император. Черногривый статный человек, с сединой на висках. Да, веет от мужика силой и властью. Но меня таким не впечатлишь. Сильных правителей много, хороших уже намного меньше.
Герб на грамоте нарисовали точь-в-точь как в заявке. Распахнутая пасть волка на фоне двух скрещенных синих зигзагов молний.
Вслед за остальными спускаюсь к толпе. Гости уже разбредаются по всему помещению, между смокингов и сверкающих платьев щеголяют короткими юбками официантки. Девчонки — загляденье, хоть на подиум их выставляй, но нет, почему-то на радость гостям бокалы разносят. Хотя лично меня сейчас поздравят две девушки краше раз в сто.
В сверкающем золотой парчой платье Белоснежка едва касается губами моей щеки.
— Рада за тебя, — ее преображенные голубые глаза счастливо сверкают.
Эх, как бы ни хотелось жамкнуть княжну за выпуклую, увитую золотыми узорами грудь, но теперь я благородный, надо поскромнее быть. Ничего — наедине отыграюсь. Возможностей полно. Уже полторы недели как я живу на вилле Бородовых, в лицей езжу только на уроки.
Всё дело в Осколке — после разрыва связи с камнем я боялся отягчающих последствий. Поэтому и следил за энергосеткой сестёр. Вроде обошлось. В итоге мини-«толчки» использовал не по значению. Слишком они зашли Софии. Только пощекочу ее меридианы, тут же со стоном наваливается на меня, трется об лицо своими дебелыми телесами, выпирающими из-под ночнушки. Ох, устоять трудно. Но пока держусь. Да и сама княгиня с усилием воздерживается от новых просьб заделать ей ребенка. Она только-только стала главой рода, не до декретов пока что.