— Какая тебе разница? — равнодушно пожимает плечами император.
— Не мне — империи, — цесаревич делает нешуточный акцент. — Сомневаюсь, что нам выгодно крепкое положение Бородовых. И тем более их усиление.
Михаил вздыхает про себя. Теперь понятно — весь разговор до этого был подводкой к тому, что хочет сказать сын. Как всегда осторожничает даже с родным отцом, хоть и монархом.
— Есть новая информация по торговому центру?
— Опознали трупы террористов. Эти точно из триады «Бамбуковый ствол». Личности довольно известные — наследили в Африке.
— Хм, — Михаил чешет переносицу. — Возможно ли, что вовсе не итальянцы устроили этот теракт в отличие от прошлого на окраине города?
— А сам Бородов устроил? Тоже думал об этом. Тем более иномирных тварей в «Ривьере» не видели. Наводит на грустные мысли, не правда ли, отец?
— Озвучь, — машет рукой Михаил.
— Возможно, Бородов вел сотрудничество с триадой, а через нее и с Пекином. Тогда его миротворческая позиция возникла неспроста, — цесаревич выделяет слово. — Скажу честно, я подозреваю, что князь одалживал Пекину свою старшую дочь в качестве дознавателя. Частое местопребывание Софии в Китае наводит на подобные мысли.
— София помогала китайским палачам? — приподнимает бровь Михаил. — Это обвинение в измене, сын. И для него нужны неопровержимые доказательства.
— Поэтому я не обвиняю, а только подозреваю. — Владимир сразу идет на попятную. — В любом случае, у Бородовых очень заманчивый родовой геном. Ментальное сканирование. Будь его носитель всегда у меня под боком, Тайная канцелярия добилась бы невиданных результатов. Может, ты помнишь — у Александра, помимо старшей, остались две несовершеннолетние дочери.
— К чему это ты?
— Ни к чему, — цесаревич разводит руками. — Просто взгляд в возможное будущее. Довольно привлекательное. Если бы вдруг и София почила, царская семья взяла бы опеку над маленькими княжнами?
Император медлит с ответом.
— Тебе бы это было позволено, сын, — слова падают тяжелыми камнями.
Для цесаревича же они звучат как скрип распахнутых врат.
* * *
Лукино Сальдоре сидит на табуретке в дознавательской комнате. Обезвоженный, уставший, но руки сегодня развязаны, что неожиданно. Жандарм бросает на стол его паспорт подданного Российской империи.
— Вы свободны, маркиз. Ваши люди тоже. Некоторые, — поправляется. — Многие скончались еще до допросов.
Понятно — допытали до смерти. Наверняка, Бородовы со своим ментальным геномом постарались.
— Я могу идти? — хрипит итальянец.
— Соболезную, — жандарм не обращает внимания на вопрос. — Вашего дядю убили почти две недели назад.