Мама сказала:
— Ну, идите, хватит.
И Леха обрадовался — ему не понравилась больница. Теми же длинными коридорами они вышли на улицу. Стригунок терпеливо скучал возле столба, ожидая их, а толстые дядьки уже не играли в футбол, а сидели на скамейках и держали под мышками градусники.
Возвращаться домой уже было поздно, и они заночевали у Галины в общежитии. Леху и Натку положили на кровать валетом, а рядом еще примостилась и Галина. Отец же не ложился, а сидел у стола, глядя в одну точку, и так небось всю ночь просидел, потому что, когда Леха утром проснулся, он все еще глядел в эту точку.
Леха подошел к окну и увидел далеко внизу такого маленького Стригунка. Мимо него сновали машины, с грохотом проносились трамваи, и он, опустив голову, видно, дремал, и снилась ему родная деревня Старики, и луг за рекой, и такая чистая холодная вода в вире.
Галины не было — она еще с утра побежала в больницу, и Леха принялся разглядывать ее общежитие. Где же тут газ, где же тут ванна? Просто стоят кровати, и все. А над кроватями — собачки, кошки, гуси, разными нитками вышитые.
«Ага, скучно небось стало — без собак, без гусей, — подумал Леха, — не надо было из деревни удирать».
Галину пришлось ждать долго, и Леха сам заскучал — с нарисованными кошками-то.
Отец два раза выходил на улицу — Стригунка поить, хлеба в магазине купить, а Леху не пускал — еще заблудится.
На третий раз вышел и долго-долго не возвращался. Леха уже всех кошек и собак пересчитал, на гусей перешел, а его все нету. Выглянул в окно: вот те раз — сидят вдвоем с Галиной на телеге и беседуют. Нет, видать, не беседуют, потому что Галина вдруг упала лицом в сено — не то заплакала, не то засмеялась, не поймешь с высоты.
«Что это она?» — подумал Леха, и сердце у него заколотилось, как воробушек в клетке. А тут еще эта Натка, топает между кроватями, за спинку спрячется.
— Еха, тю-тю.
— Сама ты тюха-матюха, — разозлился на нее Леха. — Не даешь человеку и думу подумать.
Но тут в комнату вошел отец:
— Собирайтесь, поедем за матерью.
Леха чуть не до потолка подпрыгнул от радости: вот это счастье так счастье — маму домой отпускают, теперь уж ему не придется возиться с Наткой с утра и до вечера.
— Ура! — закричал он и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, полетел вниз.
Галина все так же лежала на телеге, уткнувшись лицом в сено, и всхлипывала.
— Перестань, — сказал ей отец, — что ты им душу рвешь?
Стригунок всхрапнул с радости, когда его снова запрягли в телегу, и взял рысью — ни машин, ни трамваев не боялся. Леха закрыл глаза и стал вспоминать маму, но не ту, которую он видел вчера, а другую — какой она дома была.