. Вероятно, зная о возникших интригах вокруг этой сенаторской ревизии, Солнцев посчитал целесообразным передать подлинник министру юстиции, а копию приобщить к делам Сената. Таким образом, официальное заявление Москотильникова о предвзятости сенаторов, о тенденциозности ревизии в интересах «доносителей, сделавшись судьями собственной распри с губернским начальством», наконец, дошло до своего адресата. Теперь Сенату предстояло решать правомерность предъявленных доводов. Но гласного разбирательства по этому делу так и не было проведено. Как уже отмечалось, по Манифесту 22 августа 1826 года
[425] все чиновники Казанской губернии «не заключавшим в себе смертоубийства, разбоя, грабежа и лихоимства» были помилованы. Вопрос о предвзятости ревизии был снят и постепенно забыт. Вероятно, император не хотел громких слушаний по делу о дворянской оппозиции.
Для бывшего губернского советника С. А. Москотильникова различие между понятиями «оправдан» или «помилован» имело принципиальное значение. В его формулярном списке за 1832 г. в графе «был ли под судом» читаем: «По случаю сочтения его от гг. сенаторов, ревизовавших в 1819–1820 годах казанскую губернию, участвовавшим в найденных ими беспорядках по губернскому правлению предан был суду, но впоследствие решением Правит. Сената, как оказавшийся не причастным никаким злоупотреблениям и упущениям, от суда и следствия оставлен свободным, с тем, чтобы время невинной бытности его под судом зачтено ему было в действительную службу»[426]. При действенной поддержке военного губернатора С. С. Стрекалова Москотильникову и бывшему асессору губернского правления Половинкину удалось вытребовать у министра финансов жалованье за все годы их несправедливого осуждения. По решению Сената практически все чиновники казанской губернской администрации по расследованию итогов сенаторской ревизии были оправданы, либо «всемилостивейше прощены»[427].
Пользуясь случаем, в надежде на пересмотр причин своего увольнения бывший казанский губернатор П. А. Нилов в 1827 г. обратился к А. Х. Бенкендорфу. Его «записка» содержала разбор ревизии Сената по прошествии пяти лет со времени его увольнения. Экс-губернатор рассуждал: «Прежде по одним умственным заключениям, а потом и по самым событиям обнаружилось: 1) Что хотя по Казанской губернии действительно злоупотребления происходили, но по существу их не настояло никакой надобности выводить их из общего порядка, представленного законами на суждение подобных дел. 2) Что из числа доносов, поставленных на вид правительству, способ дальнейшего открытия некото рых из них обнаружил в самих доносителях не только отдаление от цели благонамеренной, но наклонность употреблять средства, находить для своих выгод зло там, где его и не существовало. Наконец: 3) Что вообще, учреждение Временной комиссии в отношении к своей цели раскрылось превратным домогательствам князя Тенишева и его сообщников…»