, затем проситель стал постоянно добавлять, что у «всех таковых беспорядков и прочих злоупотреблений есть действующие лица — советник Москатильников и губернский прокурор Овцын». Следующая волна сообщений пополнилась сведениями о том, «что вообще в Казанской губернии происходят величайшие злоупотребления по постройке мостов, верстовых столбов, этапных казематов и по рекрутскому набору». Воронка обвинений расширялась. Теперь в нее втягивалось губернское правление во главе с губернатором. Доносы приобретали масштабность…
Сам же доноситель, находясь под судом, нигде не служил, но оставался преуспевающим дельцом, жил богато, имел отличный выезд и составил тяжебными делами значительное состояние. Иванов организовал в Казани подобие адвокатской конторы, штат которой состоял из таких же, как он, знатоков крючкотворства. Собирая сплетни и даже клочки бумаг, выброшенных из кабинетных корзинок, он был готов на клевету и шантаж, на необузданно лживый и ловко обставленный донос[368]. Этот предприимчивый авантюрист вел не один десяток «ябеднических дел» за пределами Казанской губернии. Известно, что только по одиннадцати из них были вынесены сенатские приговоры. То, что объектами его нападок становились не раз упоминаемый нами советник губернского правления С. А. Москотильников, а также губернский прокурор, вполне объяснимо: по долгу службы они имели отношение к его делу и представляли для доносителя прямую угрозу. Таким образом, доносы отставного мамадышского канцеляриста Михаила Иванова подливали масло в огонь при организации, а потом и в ходе ревизии.
Чтобы оценить, сколь плотной была в Казани атмосфера доносительства, обратимся к характеристике того же Москотильникова, взятой из доноса М. Иванова: «… он нижегородский мещанин, находился в тамошнем магистрате писцом, напоследок написав себе обманом аттестат, растратив общественные деньги, уехал скрытным образом в Казань… потом без всякого письменного вида определен в казанскую татарскую ратушу, а из оной переведен в городовой магистрат, будучи в чине городового секретаря был неоднократно судим и по решению оштрафован и все сие поступки скрывал по формулярным спискам…»[369] Подлог документов, растрата денег, судимость, «штрафование» умело вписаны в канву послужного списка. Реальные формулярные сведения о службе перемежаются с вымыслом. При расстановке нужных акцентов создавалось заведомо негативное восприятие описываемого чиновника. «Казанские Ивановы», ставшие уже профессионалами в своем деле, подобными приемами добивались поставленной цели.