Неудивительно, что, пеший, в приличной, но непритязательной одежде, я был для здешних дам пустым местом: ни одна из них не взглянула на меня дважды. Но вот Рикус, несмотря на стоптанные каблуки и обтрёпанные манжеты, привлекал внимание местных красавиц. В нём чувствовалась гордость, не высокомерие выскочки, а уверенность человека, знающего себе цену, и дамы понимали, что если даже этот человек похитит их сердце, а заодно и драгоценности, они всё равно будут вспоминать о нём с улыбкой.
Я заметил, что на некоторых женщинах и мужчинах были маски, закрывавшие лицо полностью или только верхнюю часть.
– Мода, – пояснил Рикус, – повальное увлечение, добравшееся и досюда. Калион всегда на годы отстаёт от Ренивьеды. Маски там были в моде десять лет тому назад, когда я сражался в Сарме. Многие женщины даже спать ложились в масках, пропитанных маслом, полагая, что это разгладит морщинки на их лице.
Прогуливаясь, Рикус рассказывал мне, что уже успел приступить к выполнению поручения, полученного от господина Фируза.
– Я связался с человеком, который, по словам нашего господина, работает на повстанцев. Он, правда, всего лишь посредник, но так или иначе через него проходит много денег.
Как раз когда Рикус описывал переговоры с этим человеком, я заметил знакомую фигуру: крупного мужчину на рослом коне – Корина де Мозера. В первое мгновение я непроизвольно съёжился, но потом распрямил спину. Хватит пугаться, я ведь теперь не жалкий полукровка с улиц Ролона, а имперский аристократ со шпагой на боку.
Рикус, от которого ничто не ускользало, проследил за моим взглядом.
– Де Мозер, правая рука маркиза Дуло Риглода, один из самых состоятельных людей в Калионе. Говорят, де Мозер богат, как сам король, и к тому же лучший фехтовальщик в провинции, за исключением меня, конечно. А чего ты пялишься на Корина так, будто хочешь всадить кинжал ему в горло?
В тот момент мой враг остановился рядом с каретой. На сидевшей внутри женщине была полумаска, но карету я узнал. Де Мозер рассыпался в комплиментах, а Линия весело смеялась, откровенно флиртуя и выставляя супруга на позор перед высшим обществом столицы.
Слева от меня кто-то тихо заржал. Группа молодых аристократов с мерзкими улыбками наблюдала за флиртом между Корином и Линией. На парне, который засмеялся, были золотистого цвета штаны и дублет с нашитыми красными и зелёными полосками ткани, отчего он походил на пёстрого бойцовского петушка.
– Гляньте на Мозера, как он ухлёстывает за женой обращённого, – заявил петушок. – Неплохо бы, чтобы она отсосала всем нам по очереди. На что ещё годится жена обращённого?