Когда я, вооружившись шпагой, спустился, то увидел, что Линия и слуги столпились у выхода в ужасе, не решаясь выйти из особняка.
– Рабы взбунтовались! – выкрикнула Линия. – Все бегут к дворцу короля за защитой.
– Откуда вы знаете?
– Люди слышали, как по улицам с топотом и визгом пронеслась целая армия рабов, поэтому в городе поднялась тревога…
– Всех нас убьют, а женщин сперва ещё и изнасилуют, – запричитала какая-то девушка из толпы.
Схватив ящик, где хранились сбережения господина Фируза, Линия велела слугам следовать за ней и защищать свою хозяйку, и мы вышли на улицу.
Мимо проносился поток людей; женщины прижимали к себе шкатулки с драгоценностями, мужчины, вооружённые шпагами, несли ящики, где хранились деньги. Люди в ужасе рассказывали друг другу, что рабы вырезают один квартал за другим, не щадя никого и совершая над своими жертвами ужасные обряды.
Где же недоглядели мы с Рикусом? Как могли столь роковым образом ошибиться? Даже если город уцелеет, господин Фируз и два его доверенных лазутчика кончат жизнь на плахе, в этом можно не сомневаться.
Хоть тогда никакого зловещего предупреждения о неизбежной смерти перед моими глазами не появилось, инстинкт самосохранения побуждал взять быстрого коня и скакать прочь из города. Было бы верным быстрее добраться к туннелю и предупредить господина Фируза и Рикуса о том, что мы ошиблись и должны бежать. Но я не мог оставить без защиты Линию, хоть эта женщина и заслужила остаться одной среди взбунтовавшихся рабов.
Упримитивных народов памятные события истории передаются из уст в уста, порой искажаясь настолько, что мои современники называют такие истории мифами. Цивилизованные же народы записывают эти события и передают свою историю потомкам.
Так и в этот раз о восстании рабов в Ролоне в канцелярии короля какой-то клерк сделал запись: «В ту ночь стадо свиней, пригнанных на рынок, проломило ограду и разбежалось по улицам. Услышав топот и визг, люди перепугались, приняв свиней за армию рабов. Поднялась паника, и много людей собралось перед королевским дворцом. Они взывали к монарху Калиона с мольбами защитить их. Мужчины, женщины и плачущие дети кричали, чтобы король подавил мятеж и спас Ролон. Король лично вышел на дворцовый балкон и призвал народ к тишине…» И если бы не эти письменные свидетельства, оставленные пером безымянного клерка, то спустя несколько лет уже никто не поверил бы, что жители одного из величайших городов империи могли повести себя так глупо.
Если бы история на том и закончилась, то у всех появился бы повод посмеяться над этой картиной – знатные дамы и благородные господа, представители лучших семейств Ролона, бегущие по улицам в ночных рубашках, прижимая к груди монеты и драгоценности. Но имперец – существо гордое, это настоящий хищник, завоеватель, разоритель стран и государств, и он не смирится с унижением, не выхватив меч и не пролив кровь.