Маг не сказал ни слова, проходя мимо. Ни он, ни его молодчики даже не посмотрели в нашу сторону. Но я почувствовал на себе исходившую от него злую враждебность такой силы, что с перепугу закачался, словно новорождённый оленёнок, впервые вставший на тонкие ножки.
Пока мы шли по дороге, целитель битый час что-то чирикал себе под нос. Никогда прежде я не видел его таким взволнованным. Несмотря на глубокую неприязнь к оборотню, он, по-видимому, питал профессиональное уважение к магии этого человека.
Наконец после долгого молчания старик сказал:
– Сегодня ночью тебе придётся одарить богов дополнительной порцией крови, – печально покачал он головой. – И не вздумай впредь смеяться над эльфийскими богами.
Глава 13. Судьба снова сводит меня с художником-бретёром
Во время наших странствий, когда мы выбирались из лесов поближе к цивилизации, мне ещё пару раз доводилось слышать истории о поисках неблагодарного полукровки, который злодейски убил уважаемого лекаря из Ролона. Но теперь эта история обросла мифическими подробностями.
Полукровка не только лишил жизни множество народа, но и был настоящим разбойником с большой дороги и совратителем женщин. Теперь, когда со времени трагедии прошло три года и страх, что меня найдут, поубавился, я находил истории о страшных проделках злокозненного бандита бастарда Амадеуса почти забавными. С другой стороны, за этими рассказами крылась подлинная история убийства единственного в этом мире человека, любившего меня, как родного сына. Я не забывал о своём желании отомстить и, подобно эльфам, которые использовали в качестве мести те же орудия, какими совершали преступления злоумышленники, намеривался однажды вонзить нож в кишки убийце Пипуса и провернуть клинок в ране.
Тем не менее, чем крупнее была очередная деревня или чем ближе мы находились к богатым усадьбам имперских землевладельцев, тем больше стараний я прилагал, изображая из себя эльфа. Чтобы моя смуглая кожа не сильно бросалась в глаза, я усердно мазал лицо и руки сажей.
В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать лет, я сопровождал целителя на очередную ярмарку, которая, как всегда, была устроена для прибывших товаров из центра империи, но на сей раз она была поменьше, да и товары были с окраин Калиона, а может, и из Сармы. Сармийские купцы вопреки гонению слуг Единого всё ещё оставались баснословно богатыми. Многие из них нынче почитают Единого, но имперцы презрительно называют их обращёнными. Ловцы регулярно уличают сармийцев в связях с тёмными богами. Время от времени кого-нибудь из богатеев судят, казнят и конфискуют его собственность.