Злобного вида имперец заговорил с Рикусом, и они оба с вопросительным выражением подняли на меня глаза. Похоже, бретёр меня узнал. Со времени нашей последней встречи прошло три года, немалый срок для тощего парнишки-полуэльфа, которому в ту пору было пятнадцать лет. Я не имел ни малейшего представления, чего ожидать от Рикуса. В последний раз, когда я его видел, он отсёк голову человеку, защищая меня. Но может, сейчас ему приспичит забавы ради отсечь мою собственную голову!..
Когда я слез с дерева, то сразу попытался сбежать. Спустившись с противоположной стороны холма, я нырнул под тюки с шерстью и пополз, пока не добрался до конца, а потом побежал, пригнувшись, вдоль очередного ряда товаров. Украдкой поднявшись и осмотревшись, я увидел, что Рикус оглядывается по сторонам, пытаясь меня найти. Спутника его не было видно.
Я решил, что мне представилась неплохая возможность улизнуть в окружавший ярмарочное поле густой кустарник, но едва выпрямился, чтобы рвануть из своего укрытия, как чья-то крепкая рука ухватила меня за шкирку и резко развернула.
Имперец рывком поставил меня перед собой, лицом к лицу. От него воняло потом и чесноком. Глаза у него были бесцветными и холодными, как у рыбы. Он приставил нож к моему горлу и надавил с такой силой, что мне пришлось подняться на цыпочки. Я смотрел на него, широко открыв глаза, но видел только красную надпись с очередной констатацией: «Выжить невозможно!»
Когда имперец отпустил мою шею и улыбнулся, я был уже ни жив ни мёртв. Не убирая ножа, который теперь он нацелил мне в подбородок, свободной рукой незнакомец достал из кармана большую серебряную монету и повертел её.
– Что ты хочешь: чтобы я перерезал тебе горло или дал десятинник?
Поскольку рта мне было не открыть, я указал глазами на монету. Имперец убрал нож от моего горла и вручил мне серебро.
Я уставился на увесистый кругляк – целое состояние. Я редко держал в руке сармийский десятинник. Эти большие монеты были равны десятку местных серебряных империалов. Эльфам приходилось работать месяц и за меньшую сумму. Да что там работать, бывало, и людей убивали за одну серебрушку…
– Я Фарид Сабаха из Сармы, – представился он, – твой новый друг.
Этот Фарид никому не был другом, в этом сомневаться не приходилось. Не высокий, но плотный мужчина, в его глазах ни намёка на жалость или сострадание, вообще лицо этого типа напрочь лишено милосердия. Рикус, хоть и был задирой и дуэлянтом, зато имел манеры настоящего аристократа. Фарид же аристократом точно не был, да и не пытался им прикидываться. Он явно принадлежал к отпетым головорезам, из тех, кто, выпив с тобой вина, без раздумий после тебя же и прирежет на закуску.