Однажды, увидев в коридоре ловкую фигуру высокого молодого человека без халата — Дениса, почти выносящего на руках скандальную старушку-украинку с переломом шейки бедра из процедурного кабинета, завотделением Гаджиев понял — вот кто должен опекать Виванова. Кроме того, что ему не хотелось портить себе отчётность, к нему неожиданно пришли в марте два оперуполномоченных капитана из 19 отдела — эмиграция — 1-го Главного управления КГБ, представились и поинтересовались, не сообщал ли старик каких-ли либо сведений о своей жизни после смерти Сталина, что записано в его медицинской карте, где он лечился раньше, от чего лечится. Гаджиев ничем оперативникам помочь не мог.
Василий Виванов с 1978 года проживал в Москве, где ему была открыта карта в поликлинике на Малой Бронной. О том, где жил и лечился до этого, там не сообщалось. Почему оперативники пришли к нему сами, а не прислали к нему своих агентов, или не использовали агентов 1-го отдела 5-го управления КГБ курировавшего, кроме вопросов контрразведывательной работы по линии борьбы с идеологическими диверсиями и медицину тоже, имея своими агентами самого главврача и главного бухгалтера больницы, или почему к нему не обратился сотрудник КГБ, у которого больница находилась на оперативном обслуживании, а пришли к нему сами, Гаджиев не понял.
Сотрудники эмигрантского отдела поручили Гаджиеву втайне от куратора больницы из 5-го Управления наблюдать за Вивановым, записывать и сообщать всё, что он расскажет о своём прошлом. Если к стрику придёт посетитель, срочно вызывать сотрудников по оставленному номеру телефона. Напуганный таким поворотом событий ещё более, чем порча отчётности смертью старого пациента, и разумно рассчитывая за сотрудничество с КГБ на поддержку при получении заветной должности главврача, Гаджиев освободил Дениса от всех других работ в своём терапевтическом отделении и поручил Денису неотступно быть при Виванове.
А Виванов был плох: диабет, потеря слуха и остеоартрит — разрушение межсуставных хрящей коленей и стоп с неприятными, болезненными ощущениями, артрит пальцев ног и рук, делающая его малоподвижным. Он жил на болеутоляющих и противовоспалительных и безо всяких физических упражнений, нужных для мышц, но уже смертельным для суставов. Не ходил даже со своей трость, принимающей на себя до половины веса тела.
Суставы должны как можно чаще находиться в покое, а мышцы, напротив должны получать дозированную нагрузку. Кости сделались хрупкими, любая травма могла привести к перелому. Денису следовало переворачивать и сажать его с осторожностью и заботиться о нём, чтобы избежать ударов и особенно падений. У Виванова начались проблемы с памятью, резко менялось настроение, вспыхивали приступы агрессии, потом начиналась депрессия. Это означало, что были поражены и отмирали участки головного мозга, отвечающие за мышление. Порой он не реагировал на окружающих его людей и происходящие события, действовал неадекватно. Старик ходил под себя, и ничего не мог с этим поделать, а только плакал от стыда и бессилия в своей, окрашенной голубой краской четырёхместной палате с линолеумом «под паркет», состоящей из двух боксов и общего на два бокса туалета с душем.