Ткачиха из Иваново и пробки на автобане. Возможно, я был несколько «избалован» отношением редакторов, печатавших мои заметки с минимальной правкой или вообще без правки. Мишка Палиевский из «Комсомолки», всегда начинённый анекдотами и шутками и не упускавший случая подметить у автора несуразность, говорил, бегло просмотрев принесённый мною опус о наводнениях в Германии или о суде над военным преступником во Франции: «Берём, уважаемый внук Барбье! В следующий раз принеси опять что-нибудь такое же весёленькое. На полторы колонки. С тобой хорошо — тебя редактировать не надо!» Укладываться в нужный объем я умел. Сокращать себя и другим премудростям меня научил знаменитый лингвист, академик Виноградов, к которому в школьные годы водила меня с моими незрелыми сочинениями подруга маминой сестры, тётя Соня. Виктор Владимирович учил излагать мысли компактно и безжалостно удалять лишние глаголы (особенно — глагол «является»), союзы и безличные местоимения. И я вырабатывал для себя стиль компактного письма. Но заданный объём и заданная тема вещи разные. Темы я предпочитал выбирать сам. И потому существовавшая в посольствах практика согласования публичных выступлений и статей, а также «записей бесед» меня не устраивала. Благодаря перестройке я достаточно успешно от этой негласной обязанности уклонялся. Иное дело уважить личную просьбу коллеги, «прикрыть» его в случае необходимости или помочь в житейской ситуации. Однажды корреспондент ВИНИТИ, в порядочности которого я неоднократно имел возможность убедиться, обратился ко мне с необычной просьбой. «Слушай, — начал он немного нерешительно, — мы тут с женой хотим на уикенд рвануть в Голландию, но это не афишируем. Вы с Ольгой не могли бы на пару дней взять под опеку наших девчонок?» Конфиденциальность просьбы подразумевалась сама собой, и мы с женой, конечно, её выполнили. В другой раз, тоже под выходные, мне позвонил пресс-атташе Юра Гримитских, к которому я всегда испытывал уважение и симпатию, и сказал: «Можешь выручить посольство? На два дня прилетела знатная ткачиха из Иваново, депутат Верховного Совета. Её нужно сопроводить на текстильную фабрику под Аахеном, но мы не успели запросить ноту для дипломата, а журналисты в разъездах. Есть только немецкая переводчица, которая повезёт её туда на своей машине. Ты не мог бы их сопроводить? Мероприятие состоится сегодня в пять, а завтра ей улетать». У меня срывалась важная встреча, был повод отказаться, но я не смог. Поехали на двух машинах. Переводчица с ткачихой впереди, я за ними. Из Бонна выехали заблаговременно. Погода стояла отличная. Мы благополучно миновали кёльнский разъезд и съехали на 4-й автобан, езды по которому было часа полтора. Пробок по радио не предвещали. Но машины почему-то начали притормаживать и вскоре мы наглухо застряли. К таким затычкам на дорогах мне было не привыкать, но, просидев минут 15, я решил всё же пройти вперёд — выяснить обстановку. Долго идти не пришлось. Над автобаном кружил пожарный вертолёт, а внизу поперёк обеих полос лежал на боку огромный бензовоз и трое полицейских вели разъяснительную работу среди гомонивших водителей. Я обратился к одному из них: «Пресса. Долго простоим?» — «Если повезёт — до полуночи, а то и до утра». В голове у меня застучали молоточки. «Но как же? Зарубежная гостья опаздывает на встречу…» — «Мы не боги…» Страж порядка безнадёжно махнул рукой. Я вернулся к побледневшим от волнения дамам, которые при новых деталях моего сообщения бледнели ещё больше. Нужно было любым путём выбираться. Вспомнилось: незадолго до остановки справа промелькнуло какое-то поле, и ограждения там не было. «Разворачиваемся и едем назад, — сказал я переводчице. — Постарайтесь повторять мои маневры. Может быть, повезёт». Мы стали разворачиваться. К счастью законопослушные немецкие водители уже образовали коридор для скорой помощи, прижав свои машины — справа к обочине, а слева — к разделительной планке. Проехав совсем немного, я действительно увидел большое поле, кое-где пересечённое проездами для сельскохозяйственных машин. Нужно было только пересечь по диагонали канавку на обочине, съехать на пашню по достаточно пологому склону и почувствовать себя трактором. Я совершил эту операцию успешно, но переводчица застряла, пожелав съехать по прямой. Всё! И тут пришла нежданная помощь. Вдохновлённые нашим примером немецкие водители стали вылезать на подмогу. Машину переводчицы приподняли и на руках спустили по откосу. А затем и сами пристроились за нами. Великая вещь — пример!