31 августа 1988 г. А. А. Саакянц Е. Бовкуну:… Евгений Васильевич! Передаю Вам через Ник Ника свою книгу с личным автографом и запоздалой благодарностью за помощь, оказанную мне при подготовке рукописи. Автограф на книге «МАРИНА ЦВЕТАЕВА. Страницы жизни и творчества»: Евгению Васильевичу на добрую память от постоянного читателя «Известий» и автора этой книги.
Не сотвори себе кумира! Свобода. Равенство. Братство. Легенда о Крысолове из пряничного городка Хамельна, её цветаевская трактовка и позднейшее открытие немецкого языковеда из Гёттингена Юргена Удольфа, разгадавшего «секрет волшебной дудочки», установив реальную связь между таинственной «пропажей детей» и реальной миграцией местного населения на Восток в поисках работы и колонизацией восточных областей, в свое время помогла мне понять, насколько необдуманно, хотя и непреднамеренно участвуем мы — журналисты, историки и летописцы — в сотворении заблуждений. Порой только на основании газетных публикаций простодушные читатели начинают верить политикам-популистам, верить в то, что интересы высшей гуманности требуют уравнять в правах на благополучие тунеядцев и даже потенциальных преступников. Верить в мифы о светлом будущем и всеобщем равенстве, которого в природе никогда не существовало. Спорщики в телестудии срываются на крик, доказывая свою правоту, но так и остаются при своих мнениях. Мы слишком часто оказываемся неспособными спокойно и убедительно излагать мысли, потому что вкладываем разный смысл в одни и те же формулировки. Привычка пользоваться подменой понятий, унаследованная от советских времён, тормозит поиски истины, которые становятся поисками утраченных иллюзий. Три идеала-лозунга Великой Французской революции — свобода, равенство и братство — по отдельности звучат великолепно. А если выбрать одно из двух — свободу или равенство? Что важнее? Немецкие социологи так и поступали. С 1973 по 1990 год они 15 раз задавали согражданам этот вопрос. В начале 70-х мнения делились поровну. Спустя 25 лет на Востоке и Западе упомянутые ценности тоже ценились одинаково высоко, но поставленные перед необходимостью выбрать что-то одно, люди неожиданно оказывались в разных лагерях: 60 процентов западных немцев предпочли бы свободу и почти 70 процентов восточных немцев — равенство. У нас тоже больше предпочитают равенство. Константин Райкин в одной из телепередач возмущался «свободой хамства и агрессии». Допустимо говорить о «свободе безграмотности, коррумпированности или вседозволенности». О «свободе совести и личности» и вспоминать не хочется. Но можно ли противопоставлять такие ценности, как свобода и равенство? Гёте был убеждён, что законодатели и революционеры, обещающие одновременно и то, и другое, либо фантазёры, либо шарлатаны. Бердяев считал, что свобода есть нечто гораздо более изначальное, чем справедливость. В основном лозунге Французской революции с самого начала была заложена несовместимость принципов Свободы и Равенства. Если бы все были равны по силе, не было бы спорта. Если бы все были равны по уму, не было бы Эйнштейна. Если бы все были равны по таланту, не было бы Пушкина. Вспомните русские сказки. Один из трёх братьев непременно — дурак, хотя и удачливый. Лозунг равенства и братства потому и фальшив, что в братстве не существует равенства. Есть оно, правда, у братьев во Христе, но ведь равны-то они только перед Богом. Любовью нельзя унизить и оттолкнуть, она порождает любовь, но никогда не создаёт равенства. И в этом состоит то великое испытание, которому подвергает Господь любящих. Равенство иллюзорно, его нет в социальных отношениях и никогда не может быть в отношениях родителей и детей. Поэтому так важно создавать очаги любви, укреплять родственные связи, приобретая друзей и совершая добрые поступки. Неравенство любви теряет своё значение для тех, кто окружён заботой и уважением родных и друзей. Но кровные узы не должны превращаться в поводья и цепи, не должны прерываться обидами и подозрениями. Где золотая середина? Её нет, и не надо её искать.