– Я что, назначена фрейлиной? – насмешливо спросила Элизабет.
– Умоляю, кузина.
– Умоляешь? Ну что ж, кузен, с удовольствием.
Принц Тибо с облегчением вздохнул. Одной заботой меньше. Ему всегда нравилась Элизабет, зеленоглазая, с бровями домиком, участливая и ненавязчивая. Тут приятную беседу прервал гнусный персонаж: вблизи замаячил Анри Мишо. Тибо так и подскочил, извинился.
– Мне пора, – сказал он.
– И мне пора. Сейчас избавлю твою жену от общества Филиппа, похоже, он разошелся не на шутку.
Элизабет растворилась в толпе танцующих, а принц погнался за обидчиком, который прятался за гостей, то за простолюдина, то за придворного. Наконец принц ухватил его за рукав, и советник поневоле повернул к нему круглое, как луна, лицо.
– Завтра! В девять утра! В будуаре принцессы! – выпалил Тибо на одном дыхании. – Призываю вас к ответу, Анри Мишо!
– По поводу выборов? Ваше высочество…
– Какие выборы! Причина вам известна!
Пекарь нахмурил брови с искренним удивлением. Принц тоже нахмурился. С минуту они смотрели друг другу в глаза, потом Тибо отпустил рукав советника и направился к своей команде, которая наслаждалась пивом в противоположном углу. Он выкроил десять минут, чтобы сообщить Феликсу и Гийому Лебелю о своем предложении, но никак не мог к ним пробиться. Его осаждала толпа, все хотели с ним поговорить: чиновник и садовник, банкир и факир. Манфред, мажордом-камердинер, ничего не упускавший из виду, заметил муки Тибо и явился на помощь. Провел к друзьям, загораживая огромным подносом.
– Спасибо, Манфред, – выдохнул Тибо, добравшись до желанной цели.
– Оставить вам щит, ваше высочество? – спросил мажордом, протягивая поднос.
– Нет, я попрошу вас о другой услуге. Нельзя ли отправить ужин тому, кто сегодня не смог к нам присоединиться?
– Разумеется, принц. О ком идет речь?
– О советнике Лоране Лемуане.
– Жаль, что его нет. Он всегда пунктуален. И куда прикажете отнести?
– В темницу.
Выражение лица у Манфреда не менялось никогда: он смотрел вокруг свысока с легким неодобрением. При упоминании о темнице лишь приподнял левую бровь. Любое другое проявление чувств он счел бы невоспитанностью.
– В тем-ни-цу? – повторил он по слогам. – Разве у нас есть темница, ваше высочество?
– В донжоне, где мы храним дрова на зиму.
– В дровяном сарае, стало быть, ваше высочество? Не извольте беспокоиться, будет сделано.
– Спасибо, Манфред. Как себя чувствует ваша жена? Как ваши дочери?
– Великолепно, ваше высочество.
Камердинер ответил бы точно так же, умирай они все от чахотки. И с легким поклоном удалился, оставив принца наедине со своей командой.