– И что будет дальше?
– Дальше? Не могу сказать. Я не разгадал ее. Она выше моего понимания.
Пол ушел из-под ног Эмы, она потеряла опору.
– Понимаете, – продолжал Клеман, словно извиняясь, – все думают, что мои открытия подсказаны интуицией. Нет, я делаю выводы на основе тщательных наблюдений. Наблюдения и статистика – вот мои инструменты. Сидра не поддается моим методам. Я химик, она алхимик. Я философ, она пророчица. Она ясно видит то, о чем я лишь догадываюсь. Я предполагаю, она знает. – Клеман склонил голову к плечу. – Мы у нее в руках. Именно она пишет будущую главу истории королевства. У нее есть некий замысел. Это точно.
– Какой замысел?
– Трудно сказать. Вряд ли можно себе представить. Хотя…
Клеман соединил кончики пальцев, развел руки, снова соединил. И продолжил размышлять вслух:
– Все думают, что козни Жакара планирует Сидра. Все думают, что она способна на убийство, лишь бы возвести его на трон. Но по моему скромному мнению, ей нет дела до борьбы за престол. Она уже обладает всей полнотой власти, но ею не пользуется. Пока не пользуется. Или пользуется очень редко. Корона ей не нужна, ей нечего с нею делать. У нее другая цель, в иной области, гораздо более важной. Основополагающей. Она действует не ради себя. Нет, совсем нет. Иначе она бы взяла все в свои руки гораздо раньше. Что касается Жакара… Я даже не знаю, ладят ли они? У меня создалось впечатление с самого его детства, будто у нее есть замысел относительно сына тоже. Он родился щебечущим птенцом, она нарочно его озлобила. Замечает ли он что-нибудь? Сомневаюсь. Он слепец. Его ослепило тщеславие.
Эма вконец растерялась. Старый мудрец только увеличил число загадок. Клеман наклонился к ней:
– Эма, доверьтесь вашей душе, она ваш компас.
Эма опустила голову. Она пришла сюда, чтобы обрести покой, но лишилась его окончательно. Клеман расстроил ее еще больше, сказав:
– Имейте в виду, моя дорогая, ваш душевный компас и ваша стойкость входят в замысел Сидры. Она их учитывает. Вы противницы и союзницы одновременно. Что бы вы ни сделали, вы в одной связке.
Едва уловимая тень пробежала по его лицу.
– Время не ждет, Эма, – тихо произнес он. – Страницы книги переворачиваются одна за другой. История остается, актеры уходят. Я служил королевству изо всех сил. Моя эпоха кончается, наступает эпоха Сидры. Занавес падает, и декорации неузнаваемо меняются. Исчезает все, к чему мы привыкли. Это тяжело, непонятно, жестоко. Но не бесплодно. В этом я уверен.
Он протянул Эме холодеющую руку и тут же почувствовал, что она не хочет никаких рукопожатий.