Наконец он прикоснулся к Клеману. По щеке Манфреда скатилась первая слеза, горькая и вместе с тем умиротворяющая. Следом потекли другие слезы, они были слаще и смешивались с мыльной водой и душистыми маслами. Когда Манфреду пришлось раздевать покойника, он уже не деликатничал, потому что одежда прилипла намертво. Он тянул, отдирал, а потом, отказавшись от безнадежного дела, решил закутать покойника в длинный черный саван.
Между тем подготовили зал прощания: погладили и повесили черные драпировки, поставили четыре свечи по углам стола, а в головах – вазу с пышным букетом хризантем, принесли стулья для тех, кто будет бдеть рядом с покойным. Жаровню поставили в самом дальнем углу, чтобы не ускорять процесс разложения. Сквозь приоткрытую занавеску виднелось закатное пламенеющее солнце. Казалось, пожар, охвативший башню, перекинулся на небо.
По обычаю с усопшим прощались столько дней, сколько возле него горели свечи. А когда они гасли, тело предавали земле.
В траурный зал хлынул поток прощающихся. Первыми шли обитатели дворца, за ними жители Приморья. Ночью подоспели френельцы. Они с пением прошли долгий путь, освещая его факелами. Будто бы в холодной зимней тьме вилась длинная огненная лента.
Блез сидел ближе всех к гробу. Лисандр из почтения взглянул на покойного, но тут же ясно увидел мертвых дедушку, бабушку, мать, отца и поспешил убежать.
Эма, напротив, решила бдеть у гроба до зари, а значит, Овид и Лукас должны были сменять друг друга у дверей. Почему они, прямодушные, искренние, преданные, должны охранять ту, что обрекла на смерть Клемана, которым все дорожили? Эма нуждалась в помощи, в совете. Однако ее доверие убило наперсника. Никто больше не должен знать о ее тайне. Договор с Сидрой лег ей на сердце ледяным камнем, и она понесет его одна.
Гийом Лебель сделал все возможное, чтобы добраться до зала с гробом. Ему тоже хотелось провести ночь возле покойного. Из-за покалеченной ноги он и с костылями едва двигался, к тому же от спирта у него слегка кружилась голова. Капитан чуть ли не час тащился в череде прощавшихся.
Ковыляя на костылях, он потерял последнюю пуговицу с форменного кителя: она оторвалась и куда-то закатилась.
Полярная лисичка спряталась в траве, решила найти норку. Какой-то паренек из Френеля подобрал пуговицу. Взглянул на лисичку и сунул находку в карман.
Вот подошла очередь капитана Лебеля, он вошел в полутемную комнату, приблизился к гробу, хотел сказать несколько слов, но с ужасом понял, что все позабыл. Капитан потерял равновесие и чуть не упал на покойного. За капитаном, по счастью, стояла Элизабет, она успела его поддержать, усадила на стул, подала костыли. А потом молча застыла у изголовья великого мудреца, дававшего ей незабываемые уроки. Элизабет, единственная из всех, осмелилась поцеловать Клемана в лоб.